читать дальше
Эпилог
Простите, мне следовало с самого начала сказать, что все это оказалось сном.
Я проснулся в своей постели в квартире на улице Жака Превера. За окном было уже светло, щебетали птички, доносился шум изредка проезжающих мимо машин. Окно не было закрыто плотно, ветерок колыхал штору. Я вспомнил, что сейчас весна, мое любимое время года, и улыбнулся. Рядом спал Анри. Лежал на боку, а одеяло чуть сползло, обнажив его широкие плечи. Я подвинулся к нему и обнял сзади. Наверное, стиснул слишком сильно, потому что он начал что-то бормотать недовольным тоном. Меня это не смущало, я тискал его и целовал бледную кожу на плечах. Потом обнаглел настолько, что перевернул возлюбленного на спину и устроился на его груди, заглядывая в красивое лицо.
-- Симон, ну что за фигня? – брюзжал он, поглядывая на меня, когда удавалось разлепить веки. – Сегодня же воскресенье, я хотел отоспаться.
-- Я тебя люблю, – восторженно отвечал я и опять покрывал поцелуями его заспанное хмурое лицо и тиская его плечи. – Я так люблю тебя. Я тебя обожаю.
-- Блин, я рад, – фыркнул он и открыл все же глаза. – Что с тобой? Натворил что-то?
Он смотрел подозрительно, а меня переполняла радость, и я не мог успокоиться.
-- Машину мне помял? – гадал он с самым серьезным видом. – Разбил что-то? Денег кому-то должен? Говори давай, я не сильно тебя отлуплю.
-- Почему сразу "что-то натворил"? – возмутился я, оскорбленный его предположением до глубины души. – Ничего подобного!
-- Тогда что? – еще не верил он и взгляд был суровым. – Зачем разбудил меня? Сколько времени?
-- Не знаю, – обиженно буркнул я и вернулся на свою подушку. – Я хотел тебе рассказать свой сон, но если ты так сильно хочешь спать…
-- Что за сон? Эротический? – он переместился поближе ко мне и лукаво усмехнулся. – Ты такой возбужденный.
Он обнял меня и привлек к себе. Я перестал хмуриться и обвил его шею рукой, второй опираясь на подушку.
-- Да, местами, – сознался я.
-- О чем? – он скользил пальцами по моей коже, заставляя ее покрываться мурашками, а меня прижиматься к нему сильнее.
-- Перестань, а то я не смогу рассказывать, – зажмурившись от приятных ощущений, попросил я.
-- Хорошо, но не затягивай, – ответил он с прежней улыбкой мартовского кота. – Не хочу тратить воскресное утро на разговоры, когда ты меня вдруг так сильно любишь.
Я смутился, и чтоб продолжить рассказ пришлось приложить немало усилий.
-- Помнишь, как мы учились в школе? Тот первый год? – спросил я, отгоняя мысли о его соблазнительном теле.
-- Да, отлично помню, – он улыбнулся шире и опустил руку мне на талию.
Я начал свой рассказ, немного приукрасив и придав размытым образам черты реальных людей. Анри не давал мне закончить, часто перебивая восклицаниями и вопросами.
-- Как-как?! – засмеялся он, точь-в-точь, как в моем сне в колледже.
-- Аргантаэль, – смущенно повторил я.
-- Меня звали Аргантаэль? – он лег на спину и отрицательно покачал головой, еще поглядывая на меня. Я тоже устроился поудобней, но недалеко от него.
-- А что, мне очень нравилось, – изображая очень правдоподобную хмурость, возразил я.
-- Ну, могло быть и хуже, – философски заключил он и попросил продолжать.
Только я начал, как опять был беспардонно прерван новым возгласом возмущения.
-- Я тебя поцеловал?! – он был удивлен так, будто это не сон, а мои мемуары с реальными именами, экземпляр которых теперь имеется у всех его родственников и знакомых. – Странно, что тебе приснился такой вариант, в то время как было все с точностью наоборот.
Я неуверенно кивнул, добавив часть истории.
-- Ты что, тайно мечтаешь об этом? – хитровато прищурившись, спросил Анри. – Чтоб я был настойчивей, чтоб добивался тебя?
-- Причем тут это? – я окончательно смутился и смолк.
-- Я давно уже не вспоминал те годы, – проговорил он мечтательно. – Хорошее было время. Ты был таким милым, застенчивым. Пока не оказался у меня под одеялом. Вот это был настоящий сюрприз.
-- Не помню, чтоб ты возмущался, – буркнул я, сам не без удовольствия вспоминая морозные дни, когда мы с Анри познавали прелести первой любви.
-- Зачем мне было возмущаться? – изумился он. – Ты мне нравился, всегда. Такой невинный с виду, и такой страстный внутри.
Я таял от его слов, чувствуя пробуждение где-то в глубинах сознания того, о чем он говорил.
-- Потом мы расстались с тобой, – продолжал я рассказ. – С тем тобой, который был американцем, а в колледже познакомился с Анри. Но это опять был ты. Видишь, я без тебя никуда.
-- Тебя не насторожило, что мы похожи? – усмехнулся он, но не удивлялся нелепости ситуации. Сны редко бывают логичны.
-- Нет, для меня вы были разными людьми, – я вздохнул. – Но я любил вас обоих, а вы любили меня. Я был всем доволен.
Далее следовал рассказ о войне и прочих ужасах. Анри, наконец, перестал насмехаться и увлекся. Ему очень понравилось, он даже почти не перебивал. В темных глазах был интерес, сопереживание и любовь. Ему очень понравилась его роль в этой истории, несмотря на то, что его образ претерпевал преображения и перевоплощения. Я сумел как-то художественно все выразить, сгладив шероховатости и полностью разделив Анри и Аргантаэля. За эпизоды драк и его геройство он аплодировал. Я смеялся.
-- Обязательно это все запиши, – посоветовал он. – Это же круче чем голливудский блокбастер. "Матрица" и "Обитель зла" в одном флаконе. Агенты в черном, мутанты, заговоры корпораций.
-- Не смейся, – сам улыбаясь, проговорил я. – Это просто сон.
-- А тот эпизод, где мы опять встретились, – понизив голос до заговорщического шепота, произнес он. – Я хочу услышать о нем более подробно. Что-то ты недоговариваешь.
-- Если обещаешь держать руки при себе, я рассажу с подробностями, – усмехнулся я и убрал его ладонь со своей талии.
Он сложил руки на груди и изобразил предельную сосредоточенность.
-- Еще только один вопрос, – сказал он, прежде чем мы перешли к эротической части. – Чем все закончилось? Ведь если ты поцеловал меня, ты заразился. Значит, ты должен был умереть. Твои свидетельства так и не достигнут суда. Сенатор Рид победит.
-- Нет, ведь смерть не мгновенная, – возразил я и сам задумался о продолжении этой странной истории. – На выборах победил президент, его переизбрали на третий срок. Рида взяли под стражу, а корпорации подвергли тщательной проверке. Что-то должно было найтись. А я хоть и умер, в конце концов, успел дать свидетельские показания.
-- Умер? – вздохнул Анри.
-- Да, у меня не было иммунитета, как у тебя, и лекарства мне не помогли, – ответил я. – А что, ты хочешь, чтоб я выжил и мучился без тебя?
-- Если честно, будь все это на самом деле, я хотел бы, чтоб ты жил, – ответил он. – Трагические концы хороши в кино и книгах, но в реальной жизни никто не хочет страдать и умирать.
Я тоже погрустнел и задумался. Печальный конец был таким красивым, романтичным и окрашивал всю историю в печальные тона, заставлял думать о быстротечности счастья, о важности любви и доверия. Оставь я своего героя жить, и все это померкло бы. Концовка, когда Симон Матье Сен-Жан прощается с другом, остается здоров и невредим, помогает правительству победить зло, выходит народным героем и живет себе дальше тихой жизнью до самой старости, перечеркнет весь трагизм ситуации. Жертва Грэя будет напрасной, просто еще один погибший друг, не более того. А ведь это именно та потеря, после которой уже не подняться, которая уносит с собой смысл жизни и часть тебя самого. Даже самый счастливый исход не облегчит твою участь.
-- Нет, – решительно проговорил я после недолгих раздумий. – Если погиб он, должен был погибнуть и я. Нет "его" и "меня", есть "мы". Две части целого. Так было в моем сне и так есть в реальности, Анри. Можешь желать мне счастливой жизни, но знай, что ты неотъемлемая ее часть. Хочешь сделать меня счастливым, будь рядом, люби меня.
Он выслушал с серьезным лицом, глядя мне в глаза. Потом, не говоря ни слова, привлек к себе и крепко обнял. Он никогда не был многословным, не выражал свою любовь как я, пространными рассуждениями и признаниями, но делал это по-своему. Его поступки говорили мне больше слов. Верность, поддержка и честность были подтверждением серьезности его намерений. Страсть и нежность были свидетельством его любви.
Мы больше не обсуждали сон, хотя позднее часто возвращались к нему и добавляли детали, чтоб оформить в полноценный рассказ. Мы просто занялись тем, что обычно делали в воскресенье утром, когда не нужно спешить на работу и впереди целый день, посвященный друг другу. Мы занялись любовью.
5 марта 2012– 15 марта 2013