Сестры. Глава 3-4.

[tanshu]

3

Кетрин сидела в библиотеке, коротая досуг за книгой. Девушка закуталась в теплую шаль, одолженную сестрой, и заняла удобное кресло возле окна в сад. До праздничного ужина она была свободна и могла отдохнуть на время от общества гостей, в котором проводила все последние дни. Кетрин подняла взгляд на пустые дорожки сада и кусты, украшенные пушистым белоснежным покровом. Вспомнилась Ирландия, первое Рождество после ее свадьбы с Коннором. Тогда они тоже собрались всей семьей, приехали даже мама с папой. Вот только Амелия отказалась, желая провести праздники в Европе. В доме Донованов собралось большое общество, но не такое изысканное, как сейчас.

Несмотря на то, что Донованы были людьми богатыми и по отцовской линии вели свой род от ирландских вельмож прошлого, они никогда не задирали нос и не важничали. Отец и мать Коннора часто появлялись в доме Уордов, Кетрин видела их с детства и заметила как они не похожи на привычное ей окружение. Милые отзывчивые и простые люди. Впервые встретив Коннора, Кетрин не поверила, что он принадлежал к этой семье. Молодой человек желал подчеркнуть свой социальный статус и разительно отличался от родителей и прочей родни.

Коннору было двадцать три, когда он однажды приехал с отцом погостить в загородном доме Уордов. Блистательный молодой человек, окончивший престижный колледж и перенимавший дело Донована-старшего. Перед юными Кетрин и Амелией предстал высокий худощавый красавец, темноволосый и темноглазый. Коннор удался в мать, а у той, в свою очередь, корни были из средиземноморья. Такая неординарная внешность в сочетании с изысканными манерами и долей здоровой самоуверенности не могли оставить равнодушной юную Кетрин. Ей минуло восемнадцать, и она уже повзрослела достаточно для того, чтоб увлечься мужчиной. Родители молодых людей смотрели на развивающийся роман благосклонно. Для Кетрин Коннор был подходящим мужем, а она для него очень выгодной женой. Молодой Донован получал именно то, к чему стремился. В дополнение к красавице и умнице жене прилагался круг ее знакомств и положение в высшем свете столицы.

Кетрин знала все это и не возражала против того, что ее муж наделен долей разумного тщеславия. Она даже удивилась, когда он изъявил желание после свадьбы пожить несколько лет на его родине. Девушка думала, что они поселятся в Лондоне, куда молодой человек так стремился. Коннор объяснил свое желание тем, что хочет прежде пожить спокойной семейной жизнью, родить и вырастить детей на родной земле, а уж после окунуться с головой в жизнь большого города. Двадцатилетней Кетрин было все равно, где жить и как проводить часы досуга, только бы рядом был любимый. Сразу после свадьбы они уехали и в самом деле были счастливы, пока судьба не отняла ее молодого мужа.

-- Не помешаю? – в библиотеке появился Морган. Он неслышно вошел и приблизился.
Кетрин перевела задумчивый взгляд с пейзажа на гостя и улыбнулась.
-- Нет, я, похоже, не настроена на чтение, – ответила она, отложив том и поплотнее укутавшись в шаль.
Комната была просторная, вдоль стен возвышались стеллажи с книгами, имелся письменный стол и кресло. Около больших окон, выходящих в сад, стояли удобные диванчики, чтоб посетители могли с комфортом коротать досуг за чтением или беседой. Исследовав помещение, Кетрин пришла к выводу, что библиотекой пользуются редко и в основном как гостиной. На столе были какие-то документы и личные вещи хозяина дома, из чего следовало, что это обиталище скорее его, чем его юной супруги. Сейчас дневной свет заливал ее, проникая через широкие окна, а в дальней стене полыхал камин.
-- Адэр, как необычно, – усмехнулся Морган, бросив заинтересованный взгляд на книгу, оставленную девушкой.
-- Не стану изображать из себя ценителя его творчества, – усмехнулась Кетрин, убрав книгу, чтоб рядом с ней на диване освободилось место. – Прежде был фильм, книга всего лишь дань любопытству.
-- И как ты находишь книгу? – мужчина опустился рядом, продолжая смотреть на собеседницу заинтересованным взглядом.
-- Как бывает часто, она мне понравилась больше, чем экранизация, – ответила Кетрин.
-- Можешь порекомендовать ее мне? – продолжал Морган. Он устроился поудобней, развернув корпус в сторону девушки и многозначительно улыбаясь ей. Кетрин его откровенный флирт польстил. Это был первый мужчина, который обратил на себя ее внимание после смерти мужа. Во-первых, он тоже не вписывался в однородное общество, собравшееся в доме Уилкинсонов, выделяясь своей экзотической красотой, как когда-то выделялся Коннор. Во-вторых, был самоуверенным и напористым. Кетрин была из тех женщин, что не утруждают себя проявлением интереса, предпочитая занимать пассивную позицию. Она привыкла, что мужчины проявляют к ней интерес и делают все сами, ухаживают, говорят комплименты, добиваются симпатии. Ей оставалось только сказать, продолжать ухаживания или нет. Чаще звучал второй ответ, и только один раз один мужчина услышал из ее уст заветное "да". Теперь еще один претендент имел все шансы добиться ее благосклонности. Пока Кетрин находила в Моргане только плюсы, зная наверняка, как только появится первый и, возможно, единственный минус, он получит отказ.
-- Думаю, ты не оценишь, – ответила она на его вопрос.
-- Доверюсь твоему вкусу, – усмехнулся мужчина. – Да я и не большой любитель чтения. Предпочитаю активный отдых.
-- Я держусь середины, – ответила Кетрин.

Разговор продолжался, был непринужденным и без какой-либо двусмысленности. Молодые люди делились взглядами и рассказывали о своих вкусах. Кетрин нашла нового знакомого довольно эрудированным и интересным. С первого взгляда она никогда не предположила бы в нем таких глубоких знаний и неординарных увлечений. Мужчины, подобные Моргану, предпочитали казино и скачки, путешествиям и археологии. Услышав о таком хобби, Кетрин не смогла остаться равнодушной. Археология была важной частью того мира, к которому она сама имела причастность. Конечно, свою профессиональную деятельность девушка связывала с более поздним временем, когда предметы искусства находили не в земле, а в старинных домах, но все же заглянуть в более древние времена, прикоснуться к истории было так же волнительно. Оказалось, Морган всерьез увлечен археологией, посещал раскопки и даже финансировал многие из них, по большей части в Египте.

-- Теперь, конечно, все приостановлено в связи с политической ситуацией, – рассказывал он, отпустив искренний вздох сожаления. – Уже больше года все проекты заморожены. Эдвард рвет и мечет.
Морган усмехнулся, его, похоже, забавлял этот факт.
-- Он тоже вкладывал средства? – не поняла Кетрин.
-- Да, мы партнеры, – отвечал мужчина.
-- Он не похож на человека, увлекающегося историей и культурой, – пожала плечами девушка. – Бизнесмен до мозга костей, как по мне.
Морган кивнул, но ничего не сказал.
-- А вы давно знакомы? Я не помню, чтоб видела тебя на венчании, – проговорила Кетрин. Ей понравилось, что Морган не начал высмеивать своего недалекого приземленного друга, хотя тот, скорее всего, заслуживал этого. – Конечно, было столько народа, что не мудрено затеряться.
-- Нет, я не был на свадьбе, – ответил мужчина. – Я тогда жил в Сингапуре, мы с Эдом не поддерживали отношений.
-- Сингапур, очень любопытное место, – с блеском интереса в глазах, заметила Кетрин.
-- Да, мы столкнулись с ним, разговорились, – рассказывал Морган. – Оказалось, ему нужен гид по городу. Я предложил свои услуги, одно за другим и вот, я уже деловой партнер мистера Уилкинсона.
-- Но вы были знакомы раньше? – поинтересовалась Кетрин. О мистере Уилкинсоне ей было мало что известно, кроме того, что в один прекрасный день он появился в Лондоне с начальным капиталом и небывалой удачей. Менее чем за пять лет его состояние значительно увеличилось, а имя стало известно в деловом мире. Что делал этот человек до появления в высшем свете Лондона, не знали даже близкие люди, такие как она и ее родители. Мистеру Уорду достаточно было того, что Уилкинсон честный человек и в его прошлом нет тюрьмы или арестов. Копать глубже тесть не стал, считая это делом недостойным джентльмена. Зять рассказал о том, что родился и вырос в Великобритании, но рано осиротел и никакой родни у него нет. Подробности никто не выспрашивал. Кетрин тоже не придала бы значения этим недомолвкам и белым пятнам в биографии родственника, если бы ни новые обстоятельства.
-- Да, мы росли вместе, – ответил Морган, по-прежнему беззаботно улыбаясь. – Друзья детства. Банально, да?
-- По-моему, мило, – не согласилась девушка.
-- Тебя интересует прошлое родственника? Это потому, что теперь вам жить под одной крышей? – поинтересовался мужчина. – Уверяю, Эдвард милейший человек. Он весь погружен в заботы своей фирмы и редко бывает дома. Вам с Амелией никто не будет мешать ходить по магазинам и клубам.
-- Вот как ты думаешь обо мне, – усмехнулась Кетрин, качая головой.
-- Я мало тебя знаю, прости, – ответил лукавой улыбкой Морган. – С радостью исправлю эту оплошность. Как насчет ужина, когда переберешься в столицу?
-- Дружеский ужин, но не свидание, – внесла ясность Кетрин. – Буду рада составить тебе компанию.
-- Что заставило тебя думать, что я смею просить о свидании? – возмутился мужчина.
-- Должно быть, твои нескончаемые комплименты вчера за ужином, – ответила со смехом Кетрин.
В библиотеке появилась горничная и сообщила, что миссис Уорд в своей спальне и хотела бы поговорить с дочерью. Кетрин поблагодарила и поднялась, не желая заставлять маму ждать. Морган остался в библиотеке. Проводив девушку взглядом, он взял ее книгу и принялся перелистывать с задумчивым видом.

Мэри полулежала в кресле у окна, любуясь пейзажем, открывавшимся со второго этажа. Она была одета как всегда элегантно и неброско. Когда вошла дочь, женщина села в кресле и жестом попросила ее подойти. Кетрин закрыла за собой тяжелую дубовую дверь, поправила шаль на плечах и приблизилась. Мать указала на пуфик, где только что покоились ее ступни в дорогих кожаных туфлях. Кетрин послушно села, не нарушая тишину вопросами. Мэри выглядела обеспокоенной и печальной.
-- Кети, что происходит в этом доме? – спросила она прямо. – Ты должна была что-то заметить, вы с Марджери приехали раньше нас.
-- Почему ты спрашиваешь? – ушла от ответа девушка.
-- Я стала свидетелем одной сцены, а еще прежде слышала разговор слуг, – ответила миссис Уорд. – Ты знаешь, что Амелия и Эдвард спят в разных спальнях? Мы всё не можем понять, отчего они не порадуют нас внуками, а они, похоже, не озабочены продолжением рода.
-- Мама, – сдвинув брови, пожурила ее Кетрин.
-- Да-да, это не наше дело, кому с кем спать, но пойми и ты меня, ведь Амелия всего лишь год замужем, не пять лет, не двадцать, чтоб спать в разных спальнях, – понизив голос, возмущалась женщина. – Мне это кажется странным. Он приехал только вчера и они даже парой слов не обмолвились друг с другом. Я наблюдала, пыталась понять, мое ли воображение или тут что-то не то.
-- Что за сцена? Между Амелией и мужем? – поинтересовалась Кетрин.
-- Да, – закивала женщина. Ее светлые волосы были собраны на затылке, в голубых глазах читалась тревога. – Они думали, что их никто не видит. Амелия была рассержена, она говорила очень эмоционально. Я не слышала слов, но поняла, что вряд ли это что-то лестное. А Эдвард, представь себе, рассмеялся просто ей в лицо и ушел, хлопнув дверью. Я была шокирована.
-- Ты не знаешь, о чем шла речь, – Кетрин не хотела, чтоб мама укреплялась в своих подозрениях. Это плохо сказалось бы не только на семье Уилкинсонов, но и на их собственной тоже. – Он выпил лишнего, как мне показалось, вот Эми и вышла из себя.
-- Да, но он… – возмущалась Мэри.
-- Он мужчина, они не терпят, когда их поучают, тем более в таком состоянии, – объяснила и это девушка.
-- Я и забыла, какая ты у меня умница, – смягчилась мама. – Ты уверена, что беспокоиться не о чем?
-- Нет, конечно, – вздохнула Кетрин. – Я тоже вижу, что их брак далек от идеала, но кто сейчас живет в полной гармонии?
-- У вас с Коннором все было иначе, – Мэри склонилась и обняла дочь за плечи. – Я была так счастлива, что обе мои девочки так удачно устроили свою жизнь. Такие милые молодые люди, Коннор и Эдвард. Столько любви было в их глазах. Что же теперь, почему все так изменилось?
-- Я не знаю, мама, – Кетрин тоже опечалилась, хотя сердце больше не было наполнено тоской об утраченном счастье.
-- Прости, я напомнила тебе, – спохватилась женщина. – Это так грубо с моей стороны. Ты, моя бедняжка, еще носишь траур.
-- Нет, я уже справилась с этим, – они разомкнули объятия, и Кетрин распрямилась, глядя на мать с улыбкой. – Поверь, вы напрасно так печетесь обо мне. А траур это просто привычка. Мне всегда нравился сдержанный стиль, просто теперь в гардеробе стало больше черных вещей. Мы с Амелией исправим это упущение, только лишь доберемся до городских магазинов.
-- Ты уверена, что все позади? – глядя в серые глаза дочери, допытывалась мать.
-- Уверена, я даже приняла приглашение на ужин от мистера Брауна, – ответила с улыбкой Кетрин. – Как ты его находишь?
-- Слишком красив, будь осторожна, – тоже улыбнувшись, предупредила женщина. – Такие мужчины редко имеют серьезные намерения. Я была очень удивлена этим знакомством Эдварда. Очень на него не похоже.
-- Согласна, – продолжала беззаботно улыбаться Кетрин. Разговор о Моргане доставлял ей какое-то особое удовольствие, а то, что он взялся ухаживать за ней, тешило девичье самолюбие. – Лед и пламя.
-- Не обожгись, – Мэри была еще молодой женщиной и понимала увлечение дочери смуглым красавцем.
-- Мне бы надо немного несерьезных отношений сейчас, не думаешь? – посерьезнев, проговорила Кетрин. – Не думать ни о чем, просто почувствовать себя женщиной, пофлиртовать, вскружить голову. У меня самой несерьезные намерения. Это бедняжке Моргану надо быть осторожным.
Мэри засмеялась, отрицательно покачав головой.
-- Ты вся в своего блестящего отца, – сказала она, когда дочь поднялась и направилась к выходу. – Тебе следовало родиться мальчиком.
-- Ничего, Джеймс еще вас порадует, – ответила девушка. – Он тоже не лишен прагматизма и здравомыслия.


Праздничный вечер удался на славу. Все собрались в гостиной, чтоб пообщаться перед ужином. Общество было подобрано так, чтоб никто не остался без компании. Одна из девушек, Флоренс Спенсер, замечательно играла на фортепьяно, чем развлекала гостей вечерами. Они с Кетрин вместе учились в колледже, в то же время Фло сдружилась и с Амелией. Вскоре девушка стала близкой подругой именно младшей сестры, что случалось довольно часто. Жизнерадостная Амелия располагала к себе людей, умела подкупить их свой бесхитростностью и открытостью характера. Она делала подругам подарки, приглашала к себе на праздники, и все они были от нее без ума.

Морган пренебрегал всеми девушками, коих собралось в гостиной немало, в пользу Кетрин. Он был в этот вечер одет строго, в черный костюм и белоснежную рубашку, запонки и часы из дорого металла с бриллиантами эффектно дополняли наряд мужчины. Свои черные волосы он уложил в аккуратную прическу, и теперь они не скрывали его высокий чистый лоб. Кетрин тоже была в черном, но длинное вечернее платье дополнял пиджак, расшитый сверкающими черными бусинами и бисером. Собранные наверх волосы открыли длинную тонкую шею девушки. Из украшений на ней были только длинные серьги и браслеты. На фоне полуобнаженных одногодок Кетрин выглядела строго и серьезно в своем стильном наряде.

-- Тебе уже наскучили мои банальные комплименты, но прошу послушать их еще немного, – проговорил мужчина, приблизившись к ней с двумя бокалами шампанского. – Ты ослепительна.
-- Благодарю, – Кетрин приняла из его рук напиток и ответила улыбкой.
-- В вашей семье всегда так замечательно отмечают праздники? – спросил Морган, встав возле нее лицом к обществу.

В просторном зале все разделились на пары или группы по нескольку человек. Уорды общались с мисс Пейдж и четой Конелли. Старушки облюбовали диванчик возле камина и обсуждали свои темы, поблескивая бриллиантами в диадемах и на запястьях. Молоденькие гостьи окружили вниманием мистера Джека Мейера, что был в их обществе как рыба в воде. Амелия переходила от одних гостей к другим, поддерживая беседу или чтоб убедиться, что те не скучают. Ее муж был не так вежлив. Он устроился на одном из диванов и был окружен самыми младшими из присутствующих. Джеймс Уорд сидел рядом, а одна из дочек Конелли взобралась к мистеру Уилкинсону на колени. Дети вели себя сдержанно, поскольку рядом находились родители и вся атмосфера не располагала к дурачествам. Детям позволили присутствовать в гостиной вместе со взрослыми, но после они должны были отправиться в кровать, в то время как взрослые продолжат общение за ужином и еще нескоро разойдутся.

-- Ему доставляет удовольствие возиться с детворой или так он спасается от нашей компании? – спросила Кетрин, наблюдая эту картину с недоумением. Мистер Уилкинсон был словно большой пес, на которого взобрались озорные котята. Самый старший, восемнадцатилетний Джеймс, вел беседу, а две девочки, четырех и пяти лет, оседлали колени мужчины.
Морган усмехнулся, проследив за ее взглядом.
-- Нет, он любит детвору, – ответил мужчина. – Хотя, думаю, ты тоже права. Он совмещает эти два твоих предположения.

Морган продолжал что-то говорить, сменив тему, но Кетрин отвлеклась на свои мысли, наблюдая за возней девчушек. Обе были хорошенькие, с пшеничными кудряшками и в кружевных платьицах, словно фарфоровые. Вот только куклы не могли так живо вертеть головками, сыпать вопросами и спорить между собой о правах обладания дядюшкой, что был так добр и пустил их к себе на колени. Кетрин невольно улыбнулась, отметив, что характер у них что ни на есть женский. Мужчины вели беседу, конечно, очень глубокомысленную, о супермене или хоббитах, а вот девушки делили между собой кавалера.

Кетрин обратила внимание на то, как изменилось лицо Уилкинсона, его глаза, сколько сейчас в них тепла. Таким он и был в ее памяти, но тогда он смотрел таким взглядом на Амелию, боготворил ее, был искренне влюблен. Мужчина опять почувствовал на себе ее взгляд и повернул голову в их с Морганом сторону. Друг помахал ему и подмигнул. Кетрин оставалась невозмутимой.
-- С ним не страшно идти в любое общество, – сказал Морган, когда Уилкинсон вернулся к беседе с Джеймсом. – Всегда знаешь, что дети не будут путаться под ногами, потому что все возле него.
-- Не любишь детей? – взглянув на него, спросила Кетрин. В ее тоне не было претензии или иронии, она просто интересовалась.
-- Как все, люблю на них любоваться, но когда они плачут или дерутся у тебя под ногами, это раздражает, – честно ответил Морган.
-- Нам повезло, что Эдвард так мил, – Кетрин отвернулась, понимая, что переходит рамки приличия. Она удивилась себе. Возле нее стоял умный и милый молодой мужчина, развлекал беседой, пренебрегая обществом более пестрым, а она глазеет на нелепую возню какого-то выскочки и деревенщины с разбалованными дочками гостей. И это зрелище увлекает ее куда больше, чем светская беседа и темные глаза Моргана. Кетрин отнесла это к тому, что сама мечтала о семье и детях, уже пресытившись и красавцами и интеллектуальными беседами. Ей вдруг захотелось присоединиться к Уилкинсону и тоже повозиться с детишками.

За ужином было не так весело, как в гостиной, наполненной смехом и звуками фортепьяно. Разговоры перешли в плоскость бизнеса и политики, потому что мужчины, все кроме Джека, были из одной стихии и не могли отказать себе в удовольствии развить именно эту тему. Женщины, не желая ударить в грязь лицом и выглядеть невеждами, поддерживали ее. Кетрин наблюдала за сестрой. Амелия, блиставшая в гостиной в своем невесомом розовом наряде из шифона и жемчуга, сникла и была молчалива. Златовласая головка была опущена и длинные ресницы скрыли печальные голубые глаза. Муж сегодня тоже сидел в другом конце стола, напротив нее, но не смотрел в сторону жены. Он вел беседу с коллегами, впрочем, игнорируя и других женщин тоже. Кетрин сделала вывод, что он хоть и безразличен к жене, но ведет себя прилично, не выделяя никакую другую даму. Морган пользовался тем, что они вновь сидели рядом, и применял все свои чары на девушке. Кетрин это льстило и забавляло, так что она не возражала.

-- Ты все время наблюдаешь за сестрой, – заметил мужчина. – Тебя что-то беспокоит?
Кетрин убедилась, что соседка с другой стороны увлечена беседой и перевела взгляд на Моргана.
-- Ты говорил, что вы близкие друзья, – произнесла она тише. – Значит, должен понимать, что именно меня беспокоит.
Морган на миг оторвал взгляд от ее лица, бросив его на Амелию, и помрачнел.
-- Она все рассказала тебе? – не очень убедительно удивился он.
-- Ты друг Эдварда тоже, не знаю, удобно ли обсуждать это с тобой, – сказала Кетрин задумчиво. – Он, наверное, тоже имеет точку зрения.
-- Поверь, в том, что касается их супружеской жизни, я полностью на стороне Амелии, – удивил ее своим ответом Морган. – Но тут не место для подобного разговора.
Кетрин согласилась и с нетерпением стала ждать окончания ужина, что тянулся бесконечно долго. Несколько перемен блюд, десерт, и, наконец, они с Морганом смогли уединиться на диванчике в каминном зале. Гости продолжали весело проводить время, зазвучала музыка, и лакеи принялись разносить коктейли и игристое вино.

Кетрин не настаивала на разговоре и была приятно удивлена, когда Морган после ужина нашел ее и сел рядом в полутемном углу зала. Девушка выбрала это место, имея неплохой обзор, в то время как сама оставалась в тени. Морган принес ей коктейль. Она приняла и поблагодарила.
-- Я знал, что рано или поздно ты спросишь об этом, – начал он со всей серьезностью. Девушка обратилась в слух, но не выпускала из поля зрения зал. – Да, я друг Эда, но и Амелия моя подруга. Ты знаешь, она всех очаровывает своей непосредственностью и прямотой. Я тоже не остался равнодушен к ней.
Кетрин вскинула тонкую бровь, взглянув на него.
-- Нет, не подумай, я лишь друг, – поспешил заверить ее мужчина, хотя она ничего не сказала. – Амелия жена моего лучшего друга, я под дулом пистолета не посмею подумать о ней в таком смысле. Есть вещи, которые нельзя игнорировать, для меня это таинство брака и дружба.
Кетрин не стала ничего отвечать. Возможно, ее собеседник говорил чистую правду, но она не спешила всецело верить в его слова, не после двух дней знакомства.
-- Она была добра ко мне, сделала своим другом, – рассказывал Морган, не подозревая о мыслях девушки. На ее лице было выражение заинтересованности. – Мы познакомились случайно, Эд не намеревался нас представлять друг другу. Был званый ужин и он попросил меня пойти с ним. Оказалось, ужин устраивала его жена, но он не знал никого из приглашенных. Я согласился и не пожалел, провел замечательный вечер и познакомился с отличными людьми.
-- Прости, Амелия не пригласила на ужин никого из его окружения? – уточнила Кетрин, посчитав это чем-то неприемлемым.
-- А кого она могла пригласить? – встал на сторону девушки Морган. – У него нет друзей, только деловые партнеры и коллеги по работе. С друзьями жены он не поддерживает отношений и редко кого из них помнит долго. Теперь, когда мы встречаем кого-то, то я здороваюсь, а он только удивленно смотрит на меня. Мне приходится рассказывать, на каком именно вечере в его доме был этот человек, представь.
-- Ладно, я, действительно, не знаю, как они живут, – ответила Кетрин.
-- Он начал брать меня с собой на эти приемы, когда его присутствие было просто необходимо, – рассказывал Морган, попивая свой коктейль. – Ведь с Амелией, как я понял, они не общаются, а сидеть среди гостей и просто молчать странно. Особенно когда это твой дом и твои гости. Я выручал его, всегда был рядом.
-- А твои друзья, они не знают его? – Кетрин не могла представить, как это, не иметь друзей вовсе и при этом не быть иностранцем, прибывшим из другой страны на новое место.
-- Мои друзья остались в Сингапуре, – усмехнулся Морган. – Я не такой человек, что обрастает долгими знакомствами. Я завожу новых на новом месте. Тут у меня тоже появились новые друзья, хотя Эд один из старых. Как-то получилось, что мы с ним стали ладить. Мне, если честно, иногда жаль его. Он словно не может найти свое место в этой жизни. И это с такими деньжищами.
-- Я тоже так подумала, увидев его вчера, – кивнула Кетрин. – Но что случилось у них с Амелией? Они совсем не общаются?
-- Не думай, что я знаю больше твоего, – покачал головой Морган. – Она не говорит об их жизни, тем более со мной.
-- Но ты видел их жизнь все это время, – настаивала Кетрин, чувствуя, что он недоговаривает. – Они всегда так ведут себя, словно чужие?
-- Да, сколько я их знаю, – ответил мужчина. – Иногда, когда думают, что их никто не видит, они страшно ругаются. Порой говорят ужасные вещи, оскорбления.
Девушка нахмурилась, окидывая взглядом зал.
-- Я пытался выяснить у Эда, в чем тут дело, – продолжал Морган. – Не мог понять, как можно так обращаться со столь очаровательным созданием. Но я не добился успеха, он сказал только, что это не касается никого, кроме них. Тут он прав.
-- Поверить не могу, – вздохнула Кетрин, поставленная в тупик. – Что все это значит? Что могли они не поделить, что так живут вот уже полгода?
-- Боюсь, так они живут гораздо дольше, – взглянув на нее, произнес Морган.
Кетрин удивленно вскинула брови.
-- Спроси у сестры, – посоветовал мужчина. – Думаю, то, что послужило причиной их раздора, случилось в медовый месяц.
Кетрин не могла припомнить то время, ведь именно тогда умер Коннор, и она была полностью поглощена своим горем.
-- Ее друзья знают, что происходит? – спросила девушка, опять взглянув на собеседника.
-- Самые близкие, – ответил Морган.

На этом разговор прекратился, появилась Амелия и позвала их к остальным. Она казалась веселой и шутливо пожурила Кетрин, за то, что та отняла у них Моргана. Вечер продолжался и расходиться гости начали уже далеко за полночь. Кетрин тоже веселилась, стараясь приободрить младшую сестренку. Хозяин дома оставил всех сразу после ужина, переместившись в библиотеку с виски и сигарами. Мистер Уорд и мистер Конелли составили ему компанию. Но если последние позже вернулись к остальному обществу, Уилкинсон правилами приличия пренебрег и более не выходил к остальным гостям. Амелия, казалось, не заметила его исчезновения, продолжая развлекать гостей в одиночку. Кетрин и Морган изо всех сил помогали ей, что очень сплотило их. В конечном счете, старшая сестра провела замечательный вечер и ушла спать с улыбкой на лице. После смерти мужа она впервые позволила мужчине проводить ее до двери спальни, чувствуя приятное волнение от этого милого старомодного жеста.

4

Через несколько дней почти все гости разъехались. В особняке Уилкинсонов остались только близкие родственники, подруга миссис Уорд с любовником, и Морган. Небольшое общество рассеивалось по гостиным и проводило досуг каждый на свой вкус.

Кетрин и Амелия впервые после праздничного вечера смогли остаться наедине и поговорить. Обе девушки порядком устали от нескончаемых светских бесед и необходимости все время быть среди людей, когда надо помнить о гостях и не давать им скучать. Теперь они сидели в той же гостиной, в которой общались в первые минуты после приезда Кетрин. Обе заняли один диванчик, чтоб разговаривать, не повышая голос, и не дать вездесущим слугам возможность подслушать. Амелия опять была печальной и бледной, но нарядная кофточка персикового цвета немного оживляла ее облик. Кетрин как всегда оделась строго в сдержанной гамме. Она собрала волосы на затылке и нанесла совсем мало макияжа.

-- Я заметила, что ты все время проводишь с Морганом, – начала Амелия, глядя на сестру лукаво. – Он тебе понравился. Я так и знала.
-- Думаю, это я ему понравилась, – возразила Кетрин, сдержанно улыбнувшись. – Он всегда оказывается рядом, и назначил уже целых два свидания. Я перестала уточнять, что они будут исключительно дружеские. Похоже, это лишено смысла.
-- Да, он такой, – усмехнулась Амелия. – Кружит голову девушкам, но он и не может иначе, не с таким лицом и манерами.
-- Даже мама дала согласие, – Кетрин поддерживала шутливый тон. – Ты не возражаешь? Ведь он твой друг. Я бы не хотела портить вашу дружбу. Потому что если ничего не получится, общаться мы будем редко.
-- Если я не дам добро, ты дашь ему от ворот поворот? – искренне удивилась Амелия.
-- Конечно, не задумываясь, – кивнула Кетрин. – Он не из тех, кто женится, да и я не хочу снова замуж. Так что если и будет что-то между нами, то быстротечное и несерьезное.
-- Как ты холодна и рассудительна, узнаю свою старшую сестру, – пожурила Амелия. – Что ж, я не хочу потерять друга, но не думаю, что накладывать на ваши отношения запрет имею право. Возможно, он покорит эту ледяную вершину, которую ты называешь своим сердцем, и мы с ним породнимся. Это было бы замечательно.
Глаза девушки странно сверкнули, на губах заиграла какая-то неоднозначная улыбка.
-- Неужели ты сама ничего не чувствуешь к этому соблазнителю? – не могла поверить Кетрин. – Теперь, когда я знаю, что Эдвард тебе не интересен, я склонна думать, что ты поглядываешь по сторонам.
-- Ты осуждаешь меня за это? – опустив взгляд, спросила Амелия. – Ведь он сам не хранит мне верность.
-- У него есть любовница? – прямо спросила Кетрин.
-- Нет, он покупает шлюх, – брезгливо поморщившись, ответила младшая сестра и опять стала печальна.
Кетрин тоже скривилась и отрицательно покачала головой.
-- Это отвратительно, – сказала она, никак не ожидая подобного от Уилкинсона. Она просто не могла представить его в компании «ночных бабочек». Они не шли ему, как дорогие костюмы и роскошные салоны.
-- Мне Морган сказал, – вздохнула Амелия. – Он очень милый и так помогает мне. Никакой секс не даст того, что дает дружба, Кети. Я бы никогда не испортила дружбу с ним ради нескольких мгновений удовольствия. Так что будь уверена, между нами ничего нет и никогда не будет. Он только друг.
-- Прости, я не должна была шутить на эту тему, – Кетрин взяла сестренку за руки и улыбнулась. – Я постараюсь ничего не испортить.
-- Когда все вдруг стало так сложно? – на глазах Амелии выступили слезы. Она поспешно стерла их и нервно улыбнулась. – Прости. Я совсем расклеилась. Теперь все время плачу.
-- Не удивительно, с таким-то мужем, – фыркнула Кетрин. – Ты расскажешь мне, что у вас произошло, или мне и дальше теряться в догадках?
-- Почему ты думаешь, что что-то произошло? – вздохнула Амелия, опустив взгляд на свои руки. – Разве того, что прошла любовь, не достаточно?
-- Прошла любовь? Вот так просто, в один миг? – не верила Кетрин.
-- Да, порой надо совсем мало, чтоб все разрушить, – сестра обхватила себя за плечи. – Мы оказались разными людьми. Он хотел детей, а я не сумела дать ему их. Я потеряла нашего малыша. Он не простил мне этого. Вот и все.
Она начала дрожать, быстро переходя взглядом с одного предмета на другой. Кетрин переваривала услышанное. Это многое объясняло, кроме разве что абсолютного бессердечия Уилкинсона. Разлюбить юную жену только из-за того, что она не сумела выносить дитя, это было слишком жестоко.
-- Когда это случилось? – только и спросила Кетрин, охваченная гневом, но понимая, что уже слишком поздно.
-- В наш медовый месяц, – ответила Амелия. – Срок был небольшой, но доктор сказал, что теперь нужно лечение, какая-то операция. Я была так подавлена, что не хотела ни о чем таком слышать. Да и Эда к себе не подпускала. После того мы стали отдаляться и вот, мы чужие люди, и словом не перемолвимся.
-- Сейчас ты здорова? У тебя все в порядке? – Кетрин не сводила глаз с сестры.
-- Да, все в порядке, – успокоила ее Амелия. – Я поправилась, съездила на курорт, прошла курс терапии. Консультировалась у другого врача, он сказал, что операция не обязательна. Хотя, уже нет смысла, Эдвард больше не любит меня и не притрагивается.
Она закрыла лицо руками и неожиданно разрыдалась. Кетрин была потрясена и не сразу привлекла ее к себе, чтоб успокоить.
-- Ты еще любишь его? – спросила она, поглаживая вздрагивающую девушку по спине и сокрушенно качая головой. – После такого чудовищного предательства, когда он отвернулся от тебя в такой важный момент, ты все равно любишь?
-- Нет, – пыталась отрицать Амелия, но звучало неубедительно. Ее слезы говорили о другом.
-- Но он не попросил развод, – не понимала Кетрин. – Что это все значит?
-- Ему удобно жить со мной, – Амелия отстранилась и вытерла щеки платочком. – Я его пропуск в высшее общество, да и папа ему нужен. Думаешь, без него он что-то будет значить, кто-то станет вести с ним дела?
-- Возможно, это и к лучшему, – фыркнула Кетрин.
-- Нет, я не хочу втягивать в это родителей, – отрицательно покачала головой Амелия. – В конце концов, я не кривила душой, когда говорила, что в некоторой степени счастлива. У меня есть все, что только можно пожелать.
-- Кроме любви, – вздохнула Кетрин. – Это никуда не годится.
-- Я не говорю, что так будет всю жизнь, но пока я живу так, – Амелия перевела дыхание. – Обещай, ни слова маме. Она все сразу расскажет отцу, а уж он от Эда не оставит мокрого места.
Кетрин сомневалась, что ее отец сможет серьезно навредить Уилкинсону, но пообещала молчать.
-- Ты увидишь, что все не так уж плохо, – продолжала сестренка, вытерев слезы и спрятав платочек в карман кофты. – Да, сначала это выглядит дико, что муж и жена словно чужие люди, но зато не будешь свидетелем этих нелепых сцен, когда двое сюсюкаются и тискаются постоянно. Даже не знаю, что хуже.
Она улыбнулась, стараясь выглядеть веселой.
-- Может, нам снять квартиру и жить отдельно? – предложила Кетрин. – Пусть себе делает, что хочет, а мы будем вдвоем.
-- Кети, ты шутишь? – отрицательно покачала головой Амелия, глядя на сестру, как на несмышленого ребенка. – Слуги уже шепчутся, что мы спим в разных спальнях, а если мы поселимся в разных домах, это будет конец всему.
-- Хорошо, дело твое, – решила Кетрин. – Если ты еще надеешься вернуть его, я мешать не стану, но и помогать тоже. По-моему, он недостоин тебя и не заслуживает.
-- Будь как Морган, – предложила Амелия. – Он просто друг. Причем, для нас обоих.
-- Он мужчина и, скорее всего, не знает того, что теперь знаю я, – ответила старшая сестра.
-- Да, – сдалась младшая, – но я и не прошу тебя быть другом Эдварда. Будь только моим другом.
-- Я и так твой друг, Эми, – с печальной улыбкой проговорила Кетрин. – Я же твоя сестра, ближе тебя у меня никого нет.
Девушки обнялись и решили, что больше не будут возвращаться к этой теме.

На следующий день уехали родители сестер, а затем в дорогу начали собираться и они сами. Загородный особняк Уилкинсонов опустел, хозяева перебрались в Лондон. Эдвард и Морган не помогали с переездом, занятые в офисе, поэтому девушки полагались только на слуг. Из поместья с ними приехали две горничные, что должны были заниматься уборкой в трехэтажном городском доме, повар француз и личный водитель Амелии. Все эти люди давно работали у Уилкинсонов и те им полностью доверяли. Кетрин решила поближе познакомиться с теми, кто должен был жить с ней под одной крышей. Горничные были женщинами под тридцать, опрятными разведенными англичанками. Обе не имели детей и не были отягощены родней, поэтому могли работать и жить у господ все время. Повар, получавший приличное жалование, тоже всегда был рядом с госпожой и рад был ей угодить. Ему было сорок два и он был геем. Водитель, единственный семейный человек в штате, имел четкий график работы и на ночь всегда уезжал домой.

В Ирландии у Кетрин тоже служили люди, но это было совсем другое. Те люди всю жизнь прожили в замке Донованов, еще их родители служили там. Это был целый клан потомственных горничных и лакеев, дворецких и кухарок. Для Донованов это была семья, и Кетрин полюбила такой порядок вещей. Она доверяла тем женщинам, за два года сроднившись и с ними. Отчасти ее желание уехать было продиктовано необходимостью оборвать связи с уютным миром гармонии, где господа и слуги стали одной дружной семьей. В доме Амелии слуги были слугами и знали свое место. Они не вмешивались в дела господ, с ними нельзя было поговорить по душам, спросить совет. Они просто выполняли работу, получали за нее деньги и ничего не чувствовали к тем, кто платил им, кроме, возможно, благодарности за рабочее место.

Женщины помогали Амелии и Кетрин распаковать вещи и разложить все в гардеробе. Девушки решили, что будут делить гардеробную хозяйки пополам, потому что она была достаточно просторной, а вещей у старшей сестры оказалось совсем мало. Из гардеробной можно было попасть в спальни обеих. Одна, та что принадлежала Амелии, была просторной и светлой, с двумя большими окнами, выходящими на улицу. У девушки была высокая кровать, крытая бежевым шелковым покрывалом, туалетный столик из светлого дерева, удобный диван у окна и пара декоративных столиков с китайскими вазами для цветов. Сейчас обе пустовали, поскольку хозяйка отсутствовала и позаботиться об украшении комнат было некому.

-- У тебя так уютно, – проговорила Кетрин, погладив покрывало ладонью. В изголовье из такого же светлого дерева, как и прочая мебель, лежали несколько небольших декоративных подушек и плюшевый мишка, подарок Коннора. – Ты хранишь его?
Кетрин взяла игрушку и вопросительно взглянула на сестру. Та выкладывала из дорожного сундучка драгоценности и прятала в ящички столика. Она повернула голову, услышав вопрос сестры, и на миг замерла.
-- Он напоминает мне детство, – сказала она печально. – Те дни, когда мы втроем проводили время в нашем доме. Он хотел подшутить, подарив мне детскую игрушку.
-- Я помню, ты обиделась, – вздохнула Кетрин, вернув мишку на место.
-- Как видишь, ненадолго, – Амелия продолжила свое занятие, став отстраненной и холодной. – Я сохранила его на память о тех днях.
Кетрин тоже погрустнела. Не было уже их беззаботной юности, не было и Коннора.
-- Дом выглядит обжитым, – сменила она тему.
-- Да, Эд живет тут все время, – ответила Амелия.
-- Один, без слуг? – удивилась Кетрин. – Кто же ему готовил? Убирал в доме?
-- Он сам готовит, – отмахнулась сестра. – Или ест где-то в городе. Я не знаю, мне все равно. Для уборки он кого-то нанимает.

Кетрин не стала развивать тему. Она ушла к себе, чтоб тоже разобрать чемодан. Горничные уже перестелили простыни и проветрили. В городском доме отопление работало лучше, чем в поместье, и можно было позволить себе такую роскошь, как открытые окна зимой, если не устраивало искусственное кондиционирование. Кетрин попросила приготовить ей ванну и спустилась вниз, чтоб осмотреться.

В доме было три этажа. На первом имелись: огромный холл, столовая, кухня, подсобные помещения и две гостиные, одна смежная со столовой, отделенная только аркой без двери, и одна более уединенная, в которую можно было попасть сразу из холла. Все было выдержано в современном стиле, новая мебель с преобладанием металлических деталей и искусственных материалов отделки. Прямые четкие линии, контрастные цвета. Полотна на стенах составляли один ансамбль с обстановкой. Современные малоизвестные художники, талантливые достаточно, чтоб их работами украшали дома богачи. Окна вели на оживленную улицу и во внутренний дворик с клумбами и деревцами. На втором этаже располагались спальни хозяев, всего шесть, и кабинет Уилкинсона. На третьем жили слуги, были помещения для сушки белья и небольшая крытая терраса. Кетрин не пренебрегла возможностью изучить ее. Из коридора вела узкая дверца, за которой находился прямоугольник террасы, с двух сторон были скаты крутой крыши, с третьей перила. Вид открывался на крыши домов и островки заснеженной зелени между ними. Кетрин оглядела простой столик и пару стульев, составлявших меблировку террасы. Судя по всему, сюда Амелия никогда не заглядывала, потому что мебель была из дешевого пластика, разительно отличавшегося от того, чем были заставлены два нижних этажа. На столе стояла пепельница с окурками и пустая бутылка от пива. Девушка поморщилась, решив, что слуги используют это место для досуга. Она не стала выдавать их сестре, но горничных туда заслала, велев навести порядок.

Расположившись на новом месте, девушки пообедали и распорядились об ужине на четверых. Амелия сообщила радостную новость, что их посетит Морган, чтоб поздравить Кетрин с новосельем. Та была благодарна уже за то, что ее не повели в первый же день в какой-нибудь модный ресторан. Она еще не готова была к выходам на люди и толчее вечерних лондонских улиц. Одевшись просто и непритязательно, сестры спустились в гостиную, чтоб там дождаться мужчин. Те приехали вовремя и были с цветами. Вернее, Морган привез два букета бархатных бордовых роз для хозяек. Девушки поблагодарили и подарили каждая по поцелую. Уилкинсон в это время осматривал комнату, отмечая изменения, внесенные женой. В вазах теперь стояли букеты живых цветов, везде горел свет, отполированный паркет сверкал, а прислуга выстроилась у входа в кухню, готовая подавать на стол.

-- Конец спокойной жизни, – только и произнес он таким мрачным тоном, что даже Морган прервал поток комплиментов девушкам. Воцарилась гнетущая неловкая тишина. Мужчина прошел мимо их компании в столовую и сел во главе стола.
-- Лили, позаботься о цветах, – передавая служанке букеты, проговорила Амелия. Лицо ее стало бледным, а глаза сверкнули бешенством.

Морган проводил Кетрин и помог сесть, потом принялся ухаживать за хозяйкой, что тоже присоединилась к ним. Стол был большой, рассчитанный на двенадцать персон. Амелия велела слугам сервировать его так же, как делала это в поместье. Муж и жена сидели друг против друга, на разных его концах. Гостям, чтоб не выглядеть неловко, пришлось сидеть посередине, между ними, тоже друг напротив друга. Получалось, что ближе всех к Кетрин находился Морган. Он, как видно, не в первый раз ужиная в такой "королевской" обстановке, улыбался и шутил.

-- Как тебе дом? – спросил мужчина, глядя на нее. – Он меня всегда восхищает. А как изысканно Амелия обставила его. Я всегда засиживаюсь допоздна, чтоб переночевать в этой роскоши.
-- Мне очень понравилось, – улыбнулась в ответ Кетрин.
-- Я могу дать тебе номер ее дизайнера, тоже обставишь свой дом, – улыбнулся, но как-то недобро, Уилкинсон, одарив друга насмешливым взглядом. – Хотя ты, насколько мне известно, предпочитаешь тратить деньги более обдуманно.
-- Я полагаю, это реплика в мой адрес? – бросила Амелия, прожигая в муже дыры взглядом. – Я трачу деньги необдуманно, обустраивая твои берлоги?!
-- Нет, ты тратишь их, покупая дворцы и обустраивая их для себя, – отвечал Уилкинсон, выдерживая ее взгляд с ледяной невозмутимостью.
-- Я привыкла жить в домах, пригодных для этого, а не в трущобах, откуда выбрался ты! – последовал незамедлительный ответ.
Гости не успевали не то что вставить слово, они даже от удивления еще не оправились. Хотя Кетрин заметила, что Морган мрачнеет и сжимает в руке прибор.
-- В трущобах, как ты называешь весь мир за пределами гостиных своих друзей-толстосумов, люди думают о вещах более важных, чем мраморные полы и ручки кранов из слоновой кости, – ответил на выпад Уилкинсон.
Кетрин все же удивилась, впервые услышав так много слов из уст мужчины, которого уже отнесла к людям молчаливым и замкнутым. Казалось, он копил гнев на протяжении всех дней в поместье, чтоб теперь, оставшись в такой скромной компании посвященных, показать себя во всей красе.
-- Не смей упрекать меня моими друзьями! – отвечала тем временем Амелия, тоже превратившись из крохотной феи в розовом шелке в разъяренную фурию. – Они все приличные люди, в отличие от тебя!
-- В отличие от нас, ты хотела сказать, – недобро усмехнулся ее муж.
Кетрин опомнилась и хотела уж было вмешаться, но хозяин дома резко поднялся и, не говоря ни слова, удалился. Она проводила его недоуменным взглядом, потом взглянула на сестру и Моргана. Те переглянулась между собой. Амелия еще пылала гневом, гость чувствовал себя неловко.
-- Прости, Кети, – сказала Амелия, когда входная дверь хлопнула. – Мне так жаль, что ты стала свидетелем этой гадкой сцены. Поверь, такое случается редко. Не знаю, какая муха его укусила.
-- Сегодня был не лучший день, – подал голос Морган. – Он потерял значительную часть вложения. Теперь придется сократить штат на одном из предприятий, возможно, без компенсации. После праздников будет собран совет акционеров, его позиции немного пошатнулись. Еще одна такая промашка и они не простят.
-- Мне какое дело до всего этого? – вздохнула Амелия. – Я в чем виновата? Его ошибка, пусть на себя и злится.
Морган виновато пожал плечами, Кетрин сменила тему. Слуги подали блюда и все сосредоточились на еде.

Сразу после ужина Амелия попросила прощения и поднялась к себе. Кетрин и Морган не винили ее за это, отлично понимая чувства девушки. Они расположились в закрытой гостиной, приглушив свет и устроившись друг напротив друга в мягких бежевых креслах. За окном давно стемнело, шел снег. Молодые люди какое-то время молчали, попивая кофе из маленьких фарфоровых чашечек. Морган иногда поднимал взгляд на девушку, и на его губах появлялась мягкая улыбка. Кетрин этого не видела, обдумывая разговор Уилкинсонов в начале вечера.
-- Скажи, эти трудности на фирме могут отразиться на финансовом положении семьи моей сестры? – спросила девушка, подняв на него взгляд.
Морган задумался, никак не ожидая услышать что-то подобное. Он уже пребывал в романтическом предвкушении более близкого знакомства с очаровательной миссис Донован.
-- Да, думаю, могут, – ответил он после паузы.
Девушка смотрела на него своими серыми глазами, в полутьме казавшимися темными. Она одевалась скромно, но это только будило фантазию и подстегивало ловеласа, привыкшего к полуобнаженным подружкам, вешавшимся на него по первому зову.
-- Если он, скажем, обанкротится, Амелия останется ни с чем? – продолжала эта сдержанная красавица, с интеллектом не уступающим внешности. Морган начинал терять контроль над ситуацией, чувствуя, что девушка нравится ему больше, чем он предполагал.
-- Нет, у нее есть свой капитал, – проговорил он, посылая в адрес собеседницы многозначительные взгляды из-под полуопущенных ресниц. – Это прописано в брачном контракте. У нее свой счет, к которому Эд не имеет доступа.
-- Это деньги нашей семьи, ее приданое, – кивнула Кетрин, никак не отвечая на призывные взгляды мужчины, чем только усугубляла свое положение. – У меня тоже был такой счет. Деньги только мои и должны были перейти моим детям. Но если они разведутся, она сможет претендовать на какую-то сумму?
-- Если будет на что претендовать, то да, – Морган вдруг перестал раздевать ее взглядом и насторожился. – А что, она хочет развестись?
-- Еще нет, но я работаю над этим, – прямо ответила Кетрин. – Я знаю, ты его друг, но можешь ему так и передать, я не оставлю все как есть.
-- Я ничего никому не передаю, – возмутился Морган. – Кто я, по-твоему, местная сплетница?
-- Прости, я не хотела тебя обидеть, – с издевательской улыбкой ответила Кетрин. – Просто предупредила.
-- Тебе его совсем не жаль? Хочешь помочь Амелии обчистить мужа? – вскинув бровь, спросил мужчина.
-- Почему мне его должно быть жаль? – отрицательно покачала головой девушка. – Он просто скот, невежественное животное, каким-то чудом пустившее моей сестре, да и всем нам, пыль в глаза. Но я теперь увидела его лицо и приложу все силы, чтоб избавить Амелию от этой связи.
-- Да, не спорю, он бывает резок, но он не исчадие ада, – Морган, казалось, расстроен. – Сегодня, в самом деле, был трудный день.
-- О нет, я не сужу по этой маленькой ссоре, – покачала головой Кетрин. – Я собираю всю мозаику, и картина получается весьма плачевная. А если учесть, что он еще и в бизнесе терпит крах, я должна позаботиться о сестре.
-- Ну, до краха еще далеко, – отмахнулся мужчина. – А вот намерение вмешиваться в чужие отношения, это дурной тон, не находишь?
-- Я не стану вмешиваться, – усмехнулась Кетрин. – Я не так плохо воспитана, Морган. Я просто буду рядом с ней и покажу, что семья ее поддержит и бояться этого злодея не стоит. Она поймет, что можно обойтись и без него. Моя роль скромная, я просто буду хорошей сестрой.
Глаза мужчины загадочно сверкнули, он только лишь не облизывался. Кетрин чуть не расхохоталась, увидев этот плотоядный взгляд. Конечно, девушка отнесла его к проявлению определенного интереса, поэтому сделала вид, что не замечает.
-- Ты имеешь полное право быть хорошим другом и предостеречь мистера Уилкинсона, – проговорила она, переводя взгляд на столик с кофе.
-- Если зайдет речь, то непременно так и поступлю, – заверил ее мужчина. – Но, к счастью для тебя, он не обсуждает со мной свою личную жизнь, так что останется в неведении относительно тебя и твоих планов.
-- Не скажу, что не рада, – улыбнулась Кетрин. – О том, что он пользуется услугами проституток, ты узнал случайно?
-- Ох, Амелия, – поднял глаза к потолку Морган. – Знал, что не следовало рассказывать ей.
-- Это правда, что между вами ничего не было? – опять ошарашила его девушка. Морган начал нервничать, чувствуя себя словно перед опытным следователем и не зная, что еще она спросит.
-- Чистейшая правда, – проговорил он, прижав ладонь к сердцу. – Я уже говорил тебе об этом. Ты не поверила?
-- Я объясню, чтоб ты не думал, будто я одна из тех неуравновешенных особ, что слышат только то, что хотят, – проговорила Кетрин.
Морган весь обратился в слух, глядя на нее.
-- Я узнала кое-что от самой Амелии, пришла к некоторым выводам, – рассказывала Кетрин. – Но все равно, у меня ощущение, что я знаю далеко не все. Что какая-то важная деталь все же ускользает. Самое неприятное, что именно эта деталь и расставит все на свои места. Мне не хватает мотивов, логики во всем этом. Вот если бы оказалось, что у Амелии есть другой мужчина, или что у ее мужа есть постоянная любовница, я могла бы принять тот факт, что они чужие люди. Но ведь они оба одиноки, а эта сцена говорит о том, что их чувства друг к другу далеко не безразличие. Это ненависть, чистейшая.
-- И ты решила, что этим человеком могу быть я? – усмехнулся Морган, хотя вышло натянуто. Выкладки собеседницы привели его в смятение. Если бы Кетрин не знала обратного, решила бы, что он пытается лгать, скрывает что-то важное.
-- Я с ней уже две недели, ты единственный мужчина, подходящий на эту роль, – ответила Кетрин безапелляционно.
Морган занервничал, она видела это и не могла понять, отчего, ведь он почти убедил ее в своей откровенности.
-- Нет, Кетрин, ты ищешь не в том направлении, – проговорил он, взяв себя в руки и улыбнувшись. – Да, не спорю, твоя сестра очаровательна, я мог бы увлечься. Возможно, возможно, я и увлекся в первое время, но ничего не было. Поверь мне.
Он посмотрел в глаза девушки, чтоб она видела его взгляд и эмоции. Безусловно, он волновался, но, похоже, не врал. Кетрин решила, что будь все это ложь, Моргану следовало дать награду за актерский талант.
-- Прости, – проговорила она, опустив взгляд. – Эта ситуация выбивает меня из колеи.
-- Ничего, я понимаю, – Морган поднялся и хотел сесть возле нее, но входная дверь неожиданно хлопнула, и в холле послышались шаги.
-- Это Эд, – предположил мужчина, прислушиваясь. – Лучше мне пойти домой. Он не любит, когда я засиживаюсь.
-- И ты называешь его другом, – фыркнула Кетрин.
-- Ну, у него молодая жена красавица, – пожал плечами Морган. – Он, как и ты, не верит, что я способен держать себя в руках.

Молодые люди попрощались и гость ушел. Кетрин пообещала сходить с ним в ресторан в воскресенье. Морган заверил, что помнит об исключительно дружеском характере этой встречи. Шутки мужчины немного разрядили обстановку, так что Кетрин поднималась к себе с улыбкой и в приподнятом настроении. Она сняла заколку, распустив волосы по плечам, и предвкушала нежные объятия новой постели, как вдруг услышала шаги на лестнице, ведущей на третий этаж. Было слишком поздно для того, чтоб слуги бродили по дому. Девушка неслышно поднялась и заглянула в их коридор. Там не горели ночники, как на втором этаже, но тьму прорезала полоска света. Через мгновение она исчезла, и опять стало абсолютно темно. Кетрин вспомнила о террасе. Дверь была именно там, где мелькнул свет. Слишком приглушенный и неясный как для электричества, скорее свет фонарей с улицы.

Девушка прошла по коридору и тоже открыла дверь на террасу. У перил стоял мужчина. Она узнала фигуру без труда. Это был мистер Уилкинсон. Стоял спиной к ней, одетый в толстый свитер и шарф. Снег, падающий на его волосы и плечи, таял, и капли мерцали, отражая свет фонарей.
-- Добрый вечер, – проговорил он, не оборачиваясь. – Ищешь что-то? Не можешь спать лечь без слуг?
Кетрин захлестнула волна гнева. Он говорил с ней, как и с Амелией, иронично, насмешливо. Обвинял в том, что она из высшего общества, привыкла к слугам и роскоши. Как будто сам был простым работягой и не пользовался их услугами. Вел себя, как революционер из прошлого века, грубо и глупо.
-- Мне было интересно, кто это бродит по дому посреди ночи, – сдерживая эмоции, холодно проговорила девушка. – Если бы знала, что это ты, уж точно не пришла бы сюда.
-- Спокойной ночи. Закрой за собой дверь, – произнес он так, словно желал совершенно обратного. Простые слова были пропитаны ядом, а ведь она еще ничего не успела сделать, чтоб заслужить такое презрение и ненависть. Разве что была сестрой той, кого он тоже ненавидел, или он ненавидел всех Уордов, всех толстосумов, как он выражался за ужином?
-- Да пошел ты к черту, хам! – она в сердцах хлопнула дверью, не подумав, что слуги уже спят. Спохватившись, она прикрыла рот рукой и замерла под дверью, но поделать уже ничего не могла. За дверью было тихо, ответных ругательств не последовало.

Кетрин спустилась к себе и заперлась на ключ. Она сделала это автоматически, словно желая защититься. Потом поняла, что сделала, и задумалась. Пугал ли ее Уилкинсон, из-за него ли она не могла чувствовать себя в безопасности? Девушка неспешно разделась, смыла макияж, расчесала волосы перед зеркалом, продолжая напряженно думать о первом дне в доме сестры, совершенно безумном и странном.