читать дальше
9
Утро понедельника было пасмурным, около семи начал накрапывать дождь. Серое небо над городом обещало, что дождь продлится как минимум до полудня. Редкие прохожие скрывались под зонтами, на тротуарах собирались лужи. Только молодая листва на деревьях радовалась непогоде.
Кетрин слезла со стула и вернулась в кухню, чтоб заварить еще кофе. Ей нравилось сидеть возле окна в гостиной и наблюдать за улицей. Это всегда успокаивало и помогало думать. Горничные должны были прийти не раньше восьми, потому что их хозяйка часто спала до десяти, а то и до одиннадцати. Завтрак готовила Лили, так что Николя появлялся незадолго до обеда. Он приходил уже с необходимыми продуктами и быстро готовил что-то, конечно, если не было определенных запросов накануне.
Девушка услышала шаги на лестнице, а потом в холле. Она сомневалась, что это Амелия, которая не так давно легла. Кетрин как раз закончила готовить себе кофе и наливала его в чашку, когда на пороге кухни появился Эдвард. Он был удивлен, встретив ее тут.
-- Не знала, что ты так рано поднимаешься, – приветливо улыбнувшись, заметила Кетрин. – Кофе?
Мужчина не ответил на ее улыбку, но только из-за своего минутного замешательства.
-- Да, если можно, – кивнул он, приблизился и сел за стол. Он был в костюме, белой рубашке и галстуке. Опять такой, как обычно. Вот только теперь он не казался Кетрин серостью. Конечно, костюм не шел его могучей атлетической фигуре, а гладко причесанные волосы не шли к волевому лицу с широким подбородком. Но сегодня Кетрин сравнила бы его не с медведем, которого заставили освоить велосипед, а с воином, волей судьбы обязанного носить наряд лакея. Он научился зарабатывать деньги, научился и носить костюмы. Кетрин сомневалась, что любовь у них взаимная, скорее дань необходимости.
-- Почему не спишь? – спросил Эдвард, получив чашку крепкого черного кофе.
-- Амелия меня разбудила, – пожала плечами девушка. – Сливки, сахар?
-- Да, пожалуйста, – опять кивнул он, глядя на собеседницу. Кетрин была в трикотажной кофточке цвета шоколада и темных брюках. Как обычно почти полностью скрыв все свое тело. На ногах легкие лодочки, неизменные маленькие серьги в ушах и цепочка на шее. Волосы собраны на затылке, полное отсутствие макияжа.
-- Любишь так? А я думала, мужчины пьют черный, – с улыбкой проговорила она, поставив перед ним вазочку с сахаром и отправившись к холодильнику за сливками.
-- А я думал, ты не знаешь, где кухня, – парировал Эдвард.
Помещение было небольшим, все окна находились на одной стороне, под ними тянулись столы с вмонтированной в них техникой. С другой стороны, отделенные узким проходом, стояли холодильник, стол на ножках и несколько высоких стульев. Над столом висели шкафчики для посуды и разнообразной кухонной утвари. Для одного повара или хозяйки места было достаточно.
-- Хочу поблагодарить тебя, – начала Кетрин, поставив перед мужчиной сливочник и оставшись возле стола, за которым он расположился. – Это было очень мило с твоей стороны поддержать меня. Не часто мы с Амелией ссоримся. Я была недалека от того, чтоб уехать…
Она заметила, что Эдвард удивленно посмотрел на нее, хотя и попытался скрыть это, вернувшись к кофе.
-- Что? – спросила она, продолжая наблюдать за ним.
-- Ничего, я думал, ты поругалась с Морганом, а не с Амелией, – ответил он просто, опять взглянув на собеседницу.
-- С Морганом? – не поняла Кетрин. На ум пришли слова сестры о манипуляциях мистера Уилкинсона в отношении его друга, которого они сейчас обсуждали. Все подозрения и ненависть разом вернулись, заставив девушку вновь смотреть на мужчину с недоверием и презрением. Он сразу заметил перемену и тоже напрягся. – Причем тут он? С чего нам ругаться? Разве что, ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Кетрин незамедлительно перешла в атаку, не давая собеседнику и секунды, чтоб опомниться и придумать отговорку. Она хотела заставить его признаться.
-- Амелия сказала мне, – ответил Эдвард, спутав ее планы. – Вчера, когда ты пронеслась, как торнадо. Я спросил, что с тобой, она ответила.
-- Я не верю, – тут же возразила девушка. – Зачем ей говорить такое? Это же абсурд. Мы с Морганом по-прежнему друзья. Возможно, не встречаемся так часто, как раньше, но и не ссорились. Я бы не плакала из-за него. Что ты подумал? Что я одна из тех глупых девчонок, что льют слезы, когда их мечты разбиваются о реальность?
-- Мне нужно идти, – окинув ее сочувственным взглядом и покачав головой, ответил мужчина. – В следующий раз согласуйте вашу ложь, это все упростит, – добавил он уже в дверях.
Кетрин не могла решить, какой из ответов выбрать, и опять промолчала, только гневно раздувала ноздри и сжимала губы. Она злилась на себя за то, что позволила этому человеку снова насмехаться над ней. Он обвинял их с сестрой во лжи. Такой глупой и очевидной, на какую решаться разве что малые дети. Мастерски ушел от щекотливой темы, не признав, что велел Моргану бросить ухаживания. А еще его насмешливый тон, эта полуулыбка, наполненная иронией, заносчивая и наглая. Будто он умнее, старше и опытнее, а они с Амелией две дурочки, решившие его морочить. Вот как он думал о них.
Девушка в сердцах ударила кулаком по столу. Чашка звякнула, а запястье пронзила боль. Кетрин ахнула и прижала руку к груди. Она не понимала, что с ней происходит. Всегда такая спокойная и сдержанная, она теперь плачет и дерется с мебелью. Уилкинсоны втянули ее в свою жизнь и неотвратимо меняли. Еще немного и она тоже станет мелочной и злобной.
Обедали они вдвоем с сестрой в столовой. Амелия выспалась и нарядилась к вечернему выходу. Сразу после обеда она планировала отправиться к кому-то из знакомых, а оттуда еще куда-то. Кетрин пропустила мимо ушей ее рассказ об этом. Она думала о сложившейся ситуации.
-- Ты расскажешь мне, что было у вас с Коннором? – спросила девушка после того, как слуги оставили кофейник и десерт, и удалились из столовой.
Амелия отложила вилку и подняла вопросительный взгляд на сестру.
-- О чем ты? Что у нас могло быть? – натянуто улыбнулась она. – То, что я увлеклась им, не значит, что я потеряла голову и готова была на все.
-- Как далеко зашли ваши отношения? Ты сказала, он тоже симпатизировал тебе, – наседала Кетрин. – Как это проявлялось?
-- Как? Как обычно, – пожала плечами Амелия, вернувшись к еде. Она была спокойна, тема ее не взволновала ничуть, в то время как Кетрин едва сдерживала дрожь в руках. Она оставила чашку и обхватила себя за плечи. – Он был мил, делал комплименты, – рассказывала Амелия. – Конечно, ничего серьезного, ведь я была ребенком, но, поверь, я знаю, что он был увлечен. Только решение родителей помешало нашей симпатии развиться во что-то большее. Я отступила, я говорила тебе.
-- Почему ты не рассказала мне? – спросила Кетрин, взглянув на нее. – Я же твоя сестра, он был моим мужем. Все эти годы я ни о чем не подозревала. Это нечестно, Эми… жестоко.
-- Ничего такого не было! – возмутилась Амелия, тоже оставив еду и разволновавшись. – Не о чем было рассказывать. Что тебя задевает? Неужели Коннор был невинным мальчиком до тебя? Наверняка у него имелись романы, настоящие связи со взрослыми женщинами.
-- Не в Конноре дело, – остановила ее Кетрин. – Меня волнует, что моя родная сестра была увлечена моим мужем и даже словом не обмолвилась об этом. Не поделилась. Что еще ты скрываешь? Я же чувствую, что ты недоговариваешь.
Кетрин сделала паузу, глядя на сестру, опустившую взгляд на свою тарелку, и не спешившую отвечать.
-- Я вчера говорила с Эдвардом, – продолжала она, успокоившись и вернув нейтральный тон. – Думаю, все это одно большое недоразумение. Ты же знаешь, что он сирота. Его поступок, его грубость по отношению к тебе в то сложное время, возможно, это была просто болезненная реакция. Что бы ни происходило потом, оно только усугубило непонимание. Вам следует обратиться к семейному психологу, пока оба не наломали дров. Я же прямо сегодня съеду. Я не хочу участвовать в том, в чем должны участвовать только вы двое.
Проговорив все это, Кетрин поднялась из-за стола.
-- Да, ты права, – кивнула Амелия, не глядя на нее. – Это только между ним и мной, и я сама должна с этим справиться.
Кетрин пошла к двери.
-- Теперь ты хотя бы понимаешь, почему я не рассказала тогда, – догнали ее слова сестры. Она замерла и обернулась. – Только я знаю, кто он, и только мне решать мои проблемы. Правда, для психолога поздновато. Он тут уже не поможет.
Амелия смотрела на сестру пронзительным ледяным взглядом, говорившим то, что не было сказано словами. Потом она перевела его на свой десерт и продолжила есть, как ни в чем не бывало. Кетрин вышла и поднялась к себе. Вечером она уже покинула особняк, перебравшись к родителям.
Кетрин думала, что покончила с этими делами, съехав от сестры. Она опять жила в своей комнате в родительском доме, чувствуя, будто вернулась в детство. Только мысли об Амелии и Конноре портили их. Девушка переворачивала старые архивы, где хранились фотографии, ее дневники, видеозаписи. Все, что запечатлело те годы, когда она только познакомилась с будущим мужем и они с сестрой проводили время в его обществе. Возможно, Кетрин просто накручивала себя, но ей начало казаться, что она находит подтверждения словам Амелии. Иногда на фото Коннор смотрел на ее младшую сестренку, белокурого ангела, с большими невинными голубыми глазами. Иногда Амелия смотрела на него. Бывали снимки, где семья Уордов и их гости из Ирландии позируют фотографу, собравшись все вместе. А Коннор стоит не возле нее, Кетрин, а обнимает за плечи младшую из сестер, а та сияет широкой улыбкой, и глаза ее светятся. Уже давно Кетрин не видела у Амелии такой вот улыбки. Возможно, это было как раз в то время, когда она увлеклась женихом сестры? Первая влюбленность, детское увлечение, не получившее развития. А Кетрин даже не замечала, сама влюбленная и ослепленная этой любовью. Для нее Коннор тоже был первым мужчиной. До него она никого не любила по-настоящему. Позволяла молодым людям ухаживать за ней, некоторых одарила парой поцелуев, но ничего более серьезного. Только Коннор покорил ее, пленил ее девичье сердце, заставил стать слепой настолько, что она пропустила возникшее чувство у сестры.
Кетрин отложила альбом со снимками и вернула его в коробку к своим тетрадям и прочим мелочам, которые не хотела выбрасывать, повзрослев. Все это она хранила в доме родителей, решив, что заберет в Ирландию, когда замок Донованов станет ей домом. Этому не суждено было случиться. Она не успела обжить его, только начала привыкать, как умер муж и дом стал чужим. Оставаться там не имело смысла, тем более перевозить оставшиеся вещи.
Миссис Уорд постучала и вошла, получив разрешение дочери. Кетрин сидела на своей кровати. Мать вошла и села рядом с ней, взяв за руку и взглянув в лицо.
-- Как ты? – спросила она участливо. – Переживаешь из-за вашей размолвки? Может, расскажешь мне, что там у них произошло, что ты все же сбежала? Эдвард обидел тебя?
-- Ты знала, что Коннор нравился Эми? – спросила Кетрин, в который раз оставив вопросы матери без ответа.
-- В каком смысле? – не сразу поняла та.
-- Когда он гостил тут с отцом? – пояснила девушка терпеливо. Она была как всегда спокойна и сдержанна, хотя тема очень волновала ее. – Когда мы все еще были детьми.
-- А-а ты об этом, – закивала женщина. – Да, я заметила ее интерес, но он был увлечен тобой, потому мы с его отцом и решили, что вы составите хорошую пару. Мне казалось, что Амелия переросла то детское увлечение. Неужели она ссорится с мужем из-за своих детских иллюзий? Нечестно сравнивать живого мужа с тем, в кого ты был влюблен в юности. Это просто иллюзия, мечты, не имеющие ничего общего с действительностью.
-- О нет, она не из-за детской влюбленности ненавидит мужа, а за вполне реальные его проступки, – покачала головой Кетрин. – Но она призналась мне, что была увлечена Коннором, и что он отвечал ей взаимностью. Что если бы не ваше решение, он выбрал бы ее.
-- Звучит так, будто у Коннора Донована не было своего мнения, – улыбнулась миссис Уорд. – Что же только то, что мы решили, будто вам следует перевести роман в плоскость брака, повлияло на его решение? Ты должна помнить, что вы прежде около полугода были просто парой, и о свадьбе мы заговорили, заметив, что это увлечение серьезно. Амелия выдает желаемое за действительное. Конечно, ей хочется верить, будто он мог жениться на ней. Он мог, но если бы был к тебе безразличен, а это не так. Он сам выбрал тебя. Амелия просто несчастлива сейчас и хочет привлечь к себе внимание. В самом деле, ведь все сочувствуют твоей утрате, а она тоже почти что потеряла мужа. Пусть не так трагично, но посочувствовать ей стоит.
Кетрин слушала маму, кивая и соглашаясь с ней. Ей начала казаться ребячеством та ревность и подозрения, вызванные словами сестры. Коннор выбрал ее, Кетрин, его никто не заставлял. Уорды давали одинаковое приданое за дочерьми и не навязывали ему Кетрин. После нескольких лет невинной детской дружбы он обратил внимание на девушку и у них завязался роман, позднее он попросил ее руки. Кетрин не верила, что Амелия могла заставить его решить иначе, только лишь позволив ухаживать за ней, дав "зеленый свет". Будь молодой человек заинтересован в ней, он и не глянул бы в сторону старшей сестры.
-- Да, ты права, – со вздохом ответила она, когда миссис Уорд смолкла. – Она нафантазировала и сама поверила в свои фантазии. Мне не следовало поддаваться сомнениям. Я знала Коннора, он любил меня, а Амелия была ему как сестра.
-- Все это подтвердят, – кивала женщина.
Они сменили тему и более не возвращались к разговору о прошлом. Миссис Уорд больше волновало будущее и судьба ее дочерей. Она старалась вывести Кетрин из уныния и заставить вновь радоваться жизни.
-- Я не хотела в этом году устраивать праздник, но теперь вот думаю, что следует, – рассказывала миссис Уорд, сидя рядом с дочерью и рассуждая вслух. – Мой день рожденья – хороший повод повеселиться и развеяться всем нам. Ваш отец тоже очень много работает. Ему пойдет на пользу несколько дней отдыха. Отправимся за город, в наше имение. Откроем летний сезон праздником. Пригласим всю родню. Я позвоню Донованам, ты не против?
-- Нет, им тоже нужно выбираться из меланхолии, – поддержала идею Кетрин. – Они почти не выходили из дома в последние месяцы. Я потому и уехала, чтоб Элизабет взяла на себя заботу о хозяйстве. Теперь мы вытащим их в свет, и они смогут хоть немного отвлечься от этого горя.
Миссис Уорд перечисляла фамилии друзей семьи, и вскоре число гостей перевалило за полсотни. Кетрин улыбалась, соглашаясь с ней или замечая, что те или иные родственники приедут, только если не приедут другие. В таком случае следовало выбирать.
-- А мистера Брауна приглашать? – спросила осторожно женщина, взглянув на дочь. – Он был вхож к нам в этом году. Уже всех знал, его полюбили.
-- Не знаю, как хочешь, – пожала плечами Кетрин. Ей было все равно, будет он там или нет. Его персона ее более не волновала. – Спроси об этом у Эми. Он друг их семьи. Нас с ним более ничего не связывает.
-- Хорошо, спрошу у Амелии, – не стала обострять на этом внимание миссис Уорд. – Заодно узнаю, ждать ли их с мужем.
Кетрин промолчала. Вот тут она могла высказать пожелание. Ей не хотелось видеть ни сестру, ни ее мужа, но она не стала говорить об этом матери, понимая, что избегать Амелию вечно не сможет.
10
Поместье семьи Уорд досталось отцу Кетрин от старшего брата как подарок на свадьбу. Оно было небольшим, но находилось в живописной местности и недалеко от столицы. Старинное трехэтажное здание с острыми крышами и просторной оранжереей позади. Вокруг был разбит парк с аккуратными аллеями, озерцом и беседками. Тут круглый год жил небольшой штат прислуги, присматривающий за домом и парком. Дворецкий, его жена и старый садовник. Перебираясь в усадьбу на лето Уорды привозили с собой остальную прислугу. Кетрин не стала нанимать собственную помощницу, пользуясь, когда было необходимо, услугами служанки своей матери. Девушка отвыкла от помощи слуг за время жизни в Ирландии и теперь не хотела опять становиться зависимой от них. Она знала, что выйдя замуж, постарается обходиться своими силами, чтоб кроме нее и ее мужа в их доме не было других людей. Конечно, она не считала привычки родни глупыми, и понимала, что следить за несколькими такими огромными домами невозможно без посторонней помощи, но предпочитала все же быть самостоятельной, насколько это возможно.
Другая мысль неожиданно посетила девушку, вернее, ход мыслей привел ее к неожиданному выводу. Она могла и не выйти замуж во второй раз. Пока такого желания не возникало, да и подобная перспектива не прельщала. Конечно, она допускала, что в будущем у нее будет муж и дети, но когда доходило до конкретики и следовало представить себе этого мужа, она заходила в тупик. Кетрин хотела однажды стать женой и матерью, но не хотела больше серьезных отношений с мужчинами. От одной мысли об этом на душе становилось тяжело. Это чувство было схоже со страхом, безотчетным беспокойством, как перед походом к врачу или перед важным экзаменом, событием, пусть и не пугающим, но малоприятным.
Кетрин отогнала мысли о замужестве и решила, что самостоятельно жить можно и не выходя замуж. Конечно, пока она в Лондоне, то снимать отдельное жилье без веской причины не было удобно. Родители решат, что она собралась удариться во все тяжкие. Что ж, оставить столицу тоже не проблема. Тут ее ничего не удерживало. Кетрин решила всерьез задуматься над перспективой переезда.
Пока разбирала вещи и обустраивала свою комнату на третьем этаже усадьбы, девушка могла подумать, не опасаясь чужого вмешательства. Ее никто не тревожил. Все были заняты. Миссис Уорд отдавала распоряжения своей маленькой армии, желая к концу недели привести дом в полное соответствие с нормами приличия. Праздничный ужин намечен был на конец недели, а первых гостей ждали уже в среду. Кетрин казалось, что она опять в доме Амелии и скоро Рождество. Только на этот раз за окном был не снег, а зелень парка. Кроны деревьев, аккуратно подстриженные, кое-где заслоняли собой горизонт, но из окна ее спальни были видны окрестности. Сразу за парком тянулись луга, редкие полоски деревьев, насаженные, чтоб отделить один отрез земли от другого, узкий рукав реки, а за ним серые стены одиноко стоявшей церквушки. Она уже не действовала, но администрация соседнего городка выделяла средства на ее содержание, превратив в достопримечательность. Земли, когда-то принадлежавшие прежним владельцам усадьбы Уордов, теперь были в ведении городских властей и занимались фермерами. Уорды владели лишь домом и обширным парком, чего им вполне хватало. Соседи фермеры были людьми тихими и вели самую обычную сельскую жизнь. Дорога находилась далеко, как и основные туристические маршруты. Ценность усадьбы была и в ее уединенности и отдаленности от городской суеты.
Обустроив дом, Уорды начали принимать первых гостей. К огорчению Кетрин, ими оказались Амелия, ее муж и Морган Браун. Девушка очень удивилась, увидев, как из черного седана мистера Уилкинсона появился его друг, который потом галантно открыл дверцу перед Амелией. Уилкинсон такими мелочами себя не утруждал. Он вышел из машины и приблизился к встречающим хозяевам, не глядя на неспешное появление супруги. Мистер Уорд, его жена и дети стояли у главного входа, желая поприветствовать родню. Слуги выстроились с другой стороны, дворецкий и помощник мистера Уорда, как единственные мужчины, взяли на себя заботу о багаже гостей.
-- Эдвард, рад тебя видеть! – начал Джон Уорд, раскрыв зятю объятия.
-- Мери, Джон, – учтиво кивнул им Эдвард, и, коротко поцеловав женщину в щеку, обнял тестя.
Амелия тем временем выбралась из салона авто. Она была в черном брючном костюме, шляпке и солнцезащитных очках. Только золотистые локоны, рассыпавшиеся по плечам, и бирюзовый шарф не позволили бы спутать ее наряд с траурным. Она поблагодарила Моргана, тоже одетого в темный костюм и шляпу, и, забрав свою ладонь, пошла к родителям. Мужчина последовал за ней.
Кетрин, наблюдая за этой сценой, позабыла о том, что следует поприветствовать Уилкинсона.
-- Привет, Кети, – услышала она его голос и перевела удивленный взгляд на мужчину. – Хорошеешь. Природа тебе на пользу. Милый румянец.
Он засмеялся, когда девушка начала краснеть от злости и смущения одновременно.
-- Мама! – вклинилась в разговор громким возгласом Амелия. Она обняла мать, будто не видела ее сто лет, хотя с момента отъезда Уордов из Лондона не прошло и двух недель. – Какая глушь. Рассчитываешь заманить сюда общество? Надо было им выдать карты.
-- Главное, что вы приехали, – ответила с улыбкой Мери. Ее муж и Кетрин тоже сделали вид, что не замечают грубой шутки и улыбались.
-- Будь моя воля, я поселился бы в таком месте и больше никогда не видел этот проклятый город, – проговорил с улыбкой Эдвард, стоя рядом с Джеймсом. – Я оставил дела на Уинтера, и планирую надоедать вам неделю, как минимум.
-- Как чудесно! – искренне обрадовалась миссис Уорд. – Морган, а вы? Насколько планируете задержаться?
Они с мужем поприветствовали третьего гостя, скромно дожидавшегося своей очереди. Кетрин едва обменялась с ним взглядом и кивком. Амелия не стала дожидаться остальное общество и ушла в дом. Одна из служанок поспешила за ней. Собственная горничная девушки несла ее личные вещи, не доверяя их никому другому.
-- Я не могу оставить дела на помощника, как Эд, поэтому… – мужчина развел руками, извиняясь за то, что не задержится надолго.
Уорды попросили гостей входить, хозяин дома сразу занял внимание Эдварда, а его жена и сын шли по другую руку, прислушиваясь к разговору. Морган и Кетрин шли сзади на небольшом расстоянии.
-- Эд прав, выглядишь отлично, – начал мужчина, понизив голос и глядя на девушку.
Она перевела на него недоверчивый взгляд. Кетрин понимала, что Уилкинсон, как всегда, скорее шутил, а вот со стороны Моргана это была просто лесть. За время, проведенное в усадьбе, она ничуть не изменилась, а сейчас была одета просто и скромно. Волосы собрала на затылке, лицо не накрасила, одним словом, была самой собой, и уж точно не заслуживала комплиментов.
-- Ты становишься банальным, Морган, – сказала она холодно и перевела взгляд на спины идущих впереди людей.
Они прошли по широкому коридору в холл, откуда старинная деревянная лестница вела наверх, и потом в гостиную. Там все расположились на диванчиках вокруг низкого столика. Уорды и Джеймс заняли тот, что был больше, напротив камина, Морган и Эдвард сели на оставшиеся два по правую и левую руку от хозяев. Кетрин осталось либо стоять, либо присоединиться к одному из мужчин. Морган первым заметил это и демонстративно подвинулся, освободив больше места. В этот момент вошла экономка, привлекая внимание миссис Уорд и ее мужа. Кетрин видела самодовольную улыбку на лице Моргана, он уже знал, что она сядет рядом. Девушка тоже улыбнулась и прошла мимо, прямиком к Эдварду и, когда тот потеснился, села рядом с ним.
Миссис Уорд закончила распоряжаться о чае и опять перевела взгляд на гостей.
-- Ваш багаж уже доставили, – заметила она, после чего Джон Уорд поинтересовался делами на фирме Уилкинсона. Тот ответил и разговор стал скучным для Кетрин. Она воспользовалась тем, что не нужно слушать, чтоб подумать. Девушка не понимала, почему Амелия привезла с собой Моргана. С какой целью? И почему он взялся опять так очевидно и пошло ухаживать за ней?
-- Акционеры мной не довольны, – услышала она часть фразы Уилкинсона и перевела взгляд с сидящего напротив Моргана на него. Вспомнился разговор в городе, когда сестра и ее друг обсуждали свои коварные планы. – Я все больше теряю в их глазах.
-- Но они должны понимать, что ты идешь на уступки не забавы ради, – возмутился мистер Уорд. – Сокращение ударит по людям. Вы и так оставили без работы значительную часть, модернизировав производство. А теперь опять увольнения.
-- На этот раз из-за кризиса, – вздохнул Эдвард, качая головой. – И тут уж нельзя сетовать на прогресс. Работы оставшимся прибавится, а зарплата та же. Но и на таких условиях люди согласны остаться, а мы оставить всех не можем. Я с Рождества оттягиваю увольнения, дал людям время найти что-то другое, а не идти на улицу.
-- Это хорошо для кармы, но плохо для репутации, – покачал головой Морган.
Миссис Уорд снисходительно улыбнулась его шутке. Кетрин слегка растянула губы.
-- Да, Морган понимает лучше меня и дает ценные советы, – тоже улыбнувшись, продолжал Эдвард. – Слушал бы я его, акционеры меня на руках бы носили. Но вот только я рад, что дал рабочим время и многие не почувствовали на себе эти передряги. А с акционерами разберусь. Уйду, в конце концов, если так захотят.
-- Ты создал эту фирму, – возмутился отец Кетрин. – Они должны понимать, что те работяги, которых теперь просто выбросили на улицу, были с тобой с самого начала. Они не могут и тебя вот так же выбросить. Не позволяй этого. Я готов помочь тебе.
-- Надеюсь, не дойдет до такого, – отмахнулся Уилкинсон с улыбкой.
Кетрин не сводила взгляда с Моргана и видела, как блестят его темные глаза. Он-то знал, что это вопрос времени, когда Уилкинсон окажется на улице, так же как его рабочие, более не нужные той фирме, которую создали.
-- У меня есть связи и тебя поддержат серьезные люди, так что не волнуйся, – пообещал мистер Уорд.
-- Не будем об этом, – вмешалась его жена. – Конечно, ты поможешь Эдварду, мы в этом не сомневаемся, но зачем обсуждать такие вещи, если они еще не случились. Возможно, все обойдется. Эдвард не так глуп, чтоб не справиться со своими собственными подчиненными и партнерами.
-- И потом, мы здесь по другому поводу, – поддержал ее Морган. Кетрин казалось, что он не хочет, чтоб ее отец дал какие-то более ощутимые обещания и тоже рад был перемене темы. – Двадцатипятилетие – это важное событие.
Миссис Уорд рассмеялась и погрозила ему пальцем. Ее муж тоже расслабился и улыбался. Кетрин бросила взгляд на Уилкинсона и увидела, что тот только головой покачал, а на его губах ироничная полуулыбка.
Вошла экономка с подносом. Она поставила его на столик и они с миссис Уорд принялись сервировать стол для чаепития.
-- Я пойду к Амелии, – Кетрин поднялась и, получив кивок матери, удалилась.
Она постояла в холле, слушая возобновившийся разговор за дверью. Потом появилась экономка. Кетрин помогла ей, закрыв дверь, и пошла наверх в свою комнату.
Поговорить сестрам все равно пришлось, как бы Кетрин не избегала Амелию. Дом наполнялся гостями и уединиться можно было теперь только в своей спальне или на чердаке. Кетрин устала читать и смотреть в окно на прогуливающихся по парку родственников. К радости миссис Уорд и ужасу Амелии, почти все они откликнулись на приглашения и начали съезжаться в усадьбу, занимая комнату за комнатой. Многие, особенно семья старшего Уорда, носившего титул графа, привезли с собой своих слуг. Другие были с детьми и их няньками. Так что к пятнице дом превратился в подобие переполненной гостиницы.
Амелия нашла старшую сестру в оранжерее. Кетрин ухаживала за цветами, пока миссис Уорд было не до них. Вооружившись небольшими садовыми ножницами и надев перчатки, она состригала лишние листья и выдергивала из горшков засохшие стебли.
-- Разве у мамы нет человека, который копался бы в грязи? – фыркнула девушка, приближаясь и заглядывая сестре через плечо.
Амелия была в нарядном коктейльном платье светло-розового оттенка и босоножках, распущенные по плечам локоны золотились на солнце.
-- Есть, но цветами она занимается сама, – ответила Кетрин, не поворачивая головы и не отвлекаясь от работы. Сама она носила брюки и закрытые кофточки. Если день выдавался жаркий, то кофту сменяла трикотажная футболка. Платья и юбки остались в гардеробе в Лондоне. Приехав сюда, девушка взяла только то, в чем было удобно. Она намеревалась отдохнуть в кругу семьи, а не принимать ухаживания. Только платье для праздничного ужина купила, хотя и оно было достаточно скромным и целомудренным. Отчего-то Кетрин не хотелось привлекать к себе внимание мужчин. Мысли об этом стали страшить, как и мысли о замужестве.
-- Ты меня избегаешь? – прямо спросила Амелия, скрестив руки на груди и стоя рядом.
-- О чем ты? Почему я должна это делать? – непринужденным тоном спросила Кетрин. Прозвучало бы убедительно, если бы сестра не знала ее хорошо.
-- Возможно, из-за того разговора о Конноре? – спросила Амелия, не пытаясь заглянуть в лицо собеседницы, но не сводя с нее глаз.
-- Нет, – резче, чем хотела, ответила Кетрин.
-- Нет? – приподняла одну бровь Амелия. – Почему же, в таком случае?
-- Поверь, мой муж здесь совершенно ни при чем, – проговорила старшая сестра, попавшись на уловку и все же подтвердив своим высказыванием предположение младшей. – Дело скорее в твоем муже и тебе. Я не хочу принимать участие в этом заговоре и вообще, решайте свои семейные проблемы сами.
Кетрин заметно нервничала, потому что высказываясь, переусердствовала с прополкой и выдернула из горшка зеленый стебель.
-- Вот ведь! Черт! – фыркнула она, осторожно возвращая растение на место и прикапывая его землей.
Амелия засмеялась.
-- Может, поговорим спокойно, не калеча мамины цветочки? – предложила она насмешливо.
-- О чем? – продолжая свое занятие, отвечала Кетрин. Она предпочла бы измазаться в земле, только бы не обсуждать больше Уилкинсона и Коннора.
-- О Моргане, – продолжая хитро щуриться, ответила Амелия. – Ты заметила, как он изменился? Бедняжка серьезно влюблен.
-- Соболезную, и в кого? – не обращая на ее слова особого внимания, проговорила Кетрин. Как только стало ясно, что сестра не будет уговаривать ее рыть яму Уилкинсону или предаваться воспоминаниям о Конноре, внимание девушки стало рассеянным. Она переключила его на несчастный цветок, желая вернуть его в норму.
-- В тебя, дурочка, – засмеялась Амелия. Ее смех был неестественным, так она смеялась среди знакомых, когда просто хотела поддержать атмосферу дружественности, но не испытывала радости на самом деле. Кетрин почувствовала, что сестра не рада тому, о чем говорит. Девушка оставила горшок с растением и перевела взгляд на собеседницу.
-- Он пытался сопротивляться этому чувству, но потерпел неудачу, – рассказывала та. Она поняла, что сестра догадалась о ее истинных чувствах, и перестала наигранно улыбаться. – Перед тем, как мама пригласила нас сюда, он рассказал мне все. Я решила, что ты дашь ему еще один шанс, прежде чем оттолкнуть. Потому он здесь.
-- Ты решила? – приподняв бровь, переспросила Кетрин. – Меня не думала спросить, прежде чем делать это? Мои чувства тебя вообще интересуют?
-- Да брось, Кети, – поджав недовольно губы и покачав головой, ответила Амелия. – Неужели ты вообще не любишь его? Ничуть, ни капли? Он же тебе нравился? Что изменилось? Он сказал, ты из-за наших с Эдом разногласий рассталась с ним. Потому что я попросила тебя поморочить мужу голову. Это так? Я не думала, что это как-то отразится на Моргане. В чем он виноват?
Кетрин не отвечала, дав сестре высказаться, и только когда та умолкла, задумалась над ответом.
-- Я скажу просто, – начала она после паузы, – Морган разочаровал меня, вот и все. Между нами ничего не может быть, и если ты его поверенная в сердечных делах, то передай ему это. Буду благодарна, если избавишь меня от объяснений. Не хочу его невольно обидеть.
-- Разочаровал? – изумилась Амелия. – Не слишком ли ты требовательна, Кети? У тебя много других вариантов? Кто лучше него? Пусть он не богат, но тебя, насколько я знаю, это никогда не волновало.
-- У меня нет вообще никаких вариантов, – улыбнулась Кетрин, глядя на взволнованную сестру. – Мне это не нужно. Я еще не готова к отношениям с мужчинами. Морган помог мне это понять, вот и все. Не готова принимать мужчин такими, как есть, с их недостатками и проблемами. Мне и своих достаточно, да и не люблю я его. Нет того, что было у меня с Коннором.
Она осеклась, невольно затронув тему, которой касаться не хотела.
-- Ясно, – поджав губы, ответила Амелия. – Ты как всегда, в своем репертуаре. Мисс Кетрин Уорд, снежная королева.
Кетрин опустила взгляд, не желая ссориться с сестрой из-за ее обидных слов. И потом, теперь, возможно, это было ближе к правде, чем в дни их юности, когда Амелия дразнила ее этим прозвищем. Старшая дочь в семье Уорд долгое время не принимала ухаживаний молодых людей, находя в каждом недостатки и уделяя больше времени учебе и младшему брату. Амелия и Коннор дразнили ее, называя снежной королевой, пока однажды она не доказала молодому человеку, что тоже способна любить.
-- Что ж, твое право, – сдалась Амелия. – Я просто проявила участие. Морган мой друг и поддерживал меня все это время, пока все вокруг были озабочены исключительно своими личными проблемами. Я обязана ему, но если ты не любишь его, то ему, действительно, лучше не тратить время. Он достоин быть любимым.
-- Почему ты не разведешься с мужем и не составишь счастье Моргана? – спросила прямо Кетрин. – Вы ближе, чем друзья. У вас много общего.
-- Ты шутишь? – вскинула брови Амелия. – Мне быть с ним?
-- Только что ты описывала его как достойнейшего, или тебя смущает его материальное положение? – теперь пришла очередь Кетрин посмеяться над сестрой.
-- Нет, дело не в деньгах, хотя я не стыжусь того, что считаю их наличие огромным достоинством для мужчины, – парировала Амелия. – Это нормальный практичный подход. Почему красота или ум предпочтительней доходов? Если мужчина богат, то это так же важно, как прочие качества. Но Морган не любит меня, а я не хочу рассматривать кандидатов, не заинтересованных во мне. Это унизительно, не считаешь? После того, как он признался, что влюблен в тебя, мне стать номером два? Я достойна быть первой и единственной.
-- Но ты знала его еще до меня, – не понимала Кетрин. – Он увлекся мной только потому, что ты занята и дала понять, что не станешь изменять мужу. Да и его дружба с твоим мужем тоже не шуточное препятствие. Теперь же между тобой и Уилкинсоном раздор, Морган тебя поддерживает. Логично будет, если ты бросишь мужа и позволишь молодому человеку воспринять перспективу быть с тобой всерьез. Тогда он и обо мне забудет. Я уверена, он привязан к тебе не только как друг. Ты же очень красивая женщина, гораздо красивее меня, и умеешь это подчеркнуть.
-- Не знаю, возможно, ты права, – отмахнулась Амелия, сдавшись. – Конечно, я думала о Моргане, как о мужчине. Кто в здравом уме не думал бы? Но сейчас у меня другие проблемы, более насущные. Не так-то просто развестись и строить новые отношения. Это не гардероб обновить.
-- Сразу после праздника попроси у мужа развод, – ответила на это Кетрин. Она сняла перчатки и скрестила руки на груди, глядя на сестру. – Если не станешь требовать многого, он не откажет…
-- Оставить ему всё? – вскинула брови Амелия. – Дома, в которые я вложила душу? А самой вернуться к родителям? В мою детскую? Там принимать друзей? Пока он будет проматывать то, что я строила эти годы?
-- Вопрос только в домах или ты по-прежнему хочешь лишить его его фирмы? – уточнила иронично Кетрин.
-- Я хочу лишить его всего, – тоже улыбнувшись недобро, ответила сестра. – Но это просто мечты.
-- Поговори с ним, – продолжала серьезно Кетрин. – Выскажи свои требования, а там посмотрим. Возможно, я смогу уговорить родителей поговорить с ним. Их он послушает.
-- Думаешь, мама с папой посчитают, что дома должны отойти мне? – недоверчиво спросила Амелия. – А как объяснить причину развода? Мы же почти что идеальная семья.
-- Мама знает, что нет, а отец поверит на слово, если скажешь, что все решила, – ответила на это Кетрин.
-- Я не могу вынести это на всеобщее обсуждение, – не соглашалась младшая сестра. – Всплывет наше грязное белье, он может разозлиться и рассказать о моем романе на стороне. Как я потом буду смотреть в глаза родне?
-- Он тоже не святой, – фыркнула Кетрин, не понимая, что сложного в том, чтоб двум людям расстаться.
-- Он мужчина, не знаешь, что им все позволено? Не то что нам, – обиженно возразила Амелия. – Я не хочу обсуждать все это при маме и папе. Я от стыда умру. Ты можешь себе представить, что стоишь в гостиной, а все они говорят о твоей личной жизни? С кем ты спала, с кем спал твой муж? Это кошмар наяву. Я лучше оставлю все как есть. Я уже привыкла к такой жизни. Да и Эду не всегда будет так везти. Слышала же, что на фирме у него проблемы.
-- Пока у него есть его фирма, дома он может отдать тебе, – заметила Кетрин. – А что если потеряв бизнес, он решит продать их? Или обанкротится и увязнет в долгах? Тогда ты разведешься с ним?
-- Морган предупредит меня, – фыркнула девушка. – Я буду знать, когда готовить отступление.
-- По-моему, сейчас самое время, – настаивала Кетрин.
-- Хорошо, я подумаю, – сдалась Амелия. – Но сделай мне одолжение, поговори с ним сначала ты. Разведай, чтоб я знала, есть смысл выносить это все на публику, или нет.
-- Хорошо, я поговорю, – кивнула Кетрин. Она знала, что пожалеет об этом, но должна была попробовать решить все по-человечески, не доводя до скандала.
Младшая сестра неожиданно приблизилась и обняла ее. Кетрин тоже положила руки ей на спину и улыбнулась.
-- Обещаю, если выпутаюсь из этого брака, то больше никому не позволю манипулировать мной, – проговорила девушка тихо. – Обещаю все тебе рассказывать и слушать твои советы. Только помоги мне в этот раз.
-- Я тоже обещаю больше внимания уделять моей младшей сестренке, – вздохнула Кетрин. – Чтоб она не попадала в такие ситуации.
Девушки засмеялись и отстранились друг от друга. Амелия поспешно начала вытирать глаза, отворачиваясь от взгляда Кетрин. Та не стала ее смущать и вернулась к растениям.