читать дальше
5
На следующее утро Амелия к завтраку не спустилась, велев принести его к ней в спальню. Кетрин переступила порог столовой и поняла причину этого. Во главе стола сидел хозяин дома и намазывал джем на тост с таким невозмутимым видом, словно не он вовсе вчера вел себя как пещерный человек. На мужчине была белая рубашка, расстегнутая на шее, простая, хоть и не дешевая, серые брюки и туфли. Он выглядел опрятно, как приличный миллионер, завтракающий в своем королевском доме в престижном районе столицы.
Кетрин фыркнула, еще раз обозвав его про себя лицемером. Ей хотелось развернуться и уйти к себе. В конце концов, она не была так голодна, чтоб терпеть это существо, но характер Кетрин Донован был таков, что она принимала неприятности как вызов лично ей. Если Уилкинсон ей неприятен, она не станет избегать его общества, как сделала бы другая на ее месте. Нет, Кетрин сама заставит его избегать ее, она выживет его из его собственного дома, а, быть может, и из Лондона. Если кто-то становился ее врагом, этому человеку можно было только посочувствовать.
-- Доброе утро, – сказала она, изобразив на лице самую фальшивую улыбку, имевшуюся в арсенале.
Мужчина поднял на нее взгляд и улыбнулся. В отличие от нее, его улыбка была искренней. Он, похоже, был рад ее обществу. Учтиво кивнул и указал на место возле себя. Там уже был приготовлен прибор, тарелка и чашка для кофе. Кетрин чуть не села на пол, ошеломленная такой любезностью и выбранным местом. Не для Амелии он его приготовил, это точно.
-- Не бойся, сегодня я трезв и учтив, – объяснил все мужчина. – Садись.
Кетрин не хотела выглядеть еще глупее, чем уже выглядела, поэтому поспешила подойти и сесть. К ее несказанному облегчению, Уилкинсон не бросился отодвигать для нее стул. Этого она не пережила бы. Мужчина вернулся к своему тосту, продолжая кротко улыбаться.
-- Завтракаешь дома? – спросила Кетрин, налив себе кофе и размешивая сахар.
-- Случается, в субботу и воскресенье, – ответил мужчина, продолжая неспешно завтракать.
Кетрин наблюдала, получив возможность рассмотреть родственника поближе. В нем мало что изменилось за пару дней, он был все также неуклюж, хотя в рамках допустимого, скатерть не пачкал и пальцы не облизывал. Девушка поняла, что он кажется ей неуклюжим, потому что прежде она имела дело с Морганом. Вот кто мог похвалиться ловкостью и грацией дикой кошки. У Уилкинсона руки были гораздо больше, крупные ладони рабочего. Услугами маникюрши он не пользовался, скорее всего управляясь со своими руками сам. Брился, судя по пропущенной на шее щетине, тоже сам. Кетрин не нашла в нем ни одной привлекательной черты, видя одни лишь недостатки. Глядя на светло-розовую кожу на шее, вспоминала смуглую и гладкую кожу Моргана. Бросив взгляд на коротко остриженные рыжие волосы, представляла смоляные локоны, непослушно падавшие на глаза. Да и глаза у мистера Брауна были гораздо красивее, темные, глубокие, загадочные, а вот у его друга просто серые, слишком светлые. В сочетании со светлыми ресницами и бровями это выглядело заурядно, просто и скучно. Эдвард Уилкинсон был скучным типом со скверным характером.
-- Есть не будешь, худеешь? – проговорил он с усмешкой.
Голос родственника тоже не понравился Кетрин, слишком низкий и как раз под стать хозяину, грубый, резкий.
-- Нет аппетита, – процедила девушка сквозь зубы, прожигая в нем дыры своим недобрым взглядом.
-- Злишься на меня? – он посмотрел на нее, искренне удивляясь этому обстоятельству. – Не будь ты ребенком, Кэт. Ну накричал вчера на вас, с кем не бывает. Как маленькие, честное слово.
Он, посмеиваясь и отрицательно качая головой, принялся жевать тост.
-- Накричал? – изогнув тонкую бровь, переспросила девушка. Она нервно постукивала ноготками по фарфору. – Ты вел себя как дикарь. Обвинял непонятно в чем, в том, что мы эксплуататоры и капиталисты, не знающие цену деньгам, легкомысленные особы. И мое имя Кетрин, прошу не называть меня как кошку.
Мужчина опять посмотрел на нее, на миг перестав жевать.
-- Я такое говорил вам? – проговорил он, недоверчиво сузив глаза. – Что-то не припоминаю, Кетрин.
-- Ты же не был трезв, как ты выразился, – иронично напомнила девушка.
-- Ну не до такой степени, – засмеялся мужчина.
Кетрин злило то, что он в хорошем настроении после того, как испортил его всем. Она откинулась на спинку, скрестив руки на груди.
-- И чего ты так завелась? – продолжал Уилкинсон, вернувшись к еде. – У вас это семейное, делать из мухи слона? Если ты хоть на четверть такая же дрянь, как твоя сестра, даже не думай, что мы с тобой подружимся. Хотя мне, если честно, показалось, что она у вас в семье аномалия…
-- Да как ты смеешь такое говорить мне прямо в лицо?! – взорвалась Кетрин, оскорбленная до глубины души его пространными рассуждениями о ее родне. Причем вид у него при этом был такой, словно речь шла о сорте масла. – Амелия моя сестра и я не позволю отзываться о ней в таком тоне!
-- Бо-оже, – оглядывая ее так, словно она сумасшедшая, проговорил мужчина и немного отодвинулся.
-- Что?! Ты думал, я буду тебе поддакивать, когда ты обзываешь ее?! – наседала Кетрин, сама подавшись вперед и испепеляя наглеца взглядом.
-- Нет, не думал, – ответил он и опять улыбнулся. Казалось, ярость Кетрин его забавляет.
Она поняла, что выглядит нелепо, и вернулась в прежнее положение, переводя взгляд на посуду.
-- Не смей ее обзывать. Амелия не дрянь… – начала она ультимативно.
-- Дрянь, – перебил ее мужчина, тоже посерьезнев.
-- Да что за… – Кетрин вскочила с места, одарила его негодующим взглядом и покинула столовую.
Мужчина опять проводил ее молчаливым взглядом.
В своей комнате девушка еще долго не могла успокоиться, меряя ее быстрым шагом и осыпая родственника самыми яркими эпитетами. Ее возмущало в нем все, его наглость, заносчивость, желчность, грубость и невоспитанность. Он словно намеренно поливал жену грязью, зная, что Кетрин встанет на защиту сестры. Ему доставляло удовольствие выводить ее из себя. Конечно, думала она, как тут построить нормальную семью, когда в твой адрес слышатся только издевки и насмешки. Амелия уже расплакалась бы на ее месте.
Кетрин сжала кулаки и сузила глаза. Она не была такой нежной и беззащитной, как ее младшая сестренка. Она может дать отпор, найдет управу на этого скота. Одно смущало во всем этом, как отнесется к ее планам Морган. Ведь они друзья. Ей не хотелось терять его расположение, становиться врагом, скорее, напротив. Кетрин посмотрела на свое отражение в зеркале и улыбнулась своим мыслям. Все же он сумел завоевать ее симпатию.
В воскресенье Кетрин смогла проверить свои догадки насчет Моргана. Мужчина пригласил ее в ресторан. Это было не самое дорогое место в Лондоне, Морган не хотел быть таким банальным. Он выбрал заведение, ориентируясь на сочетание меню, интерьера и публики. Кетрин, переступив порог небольшого зала, оценила его выбор по достоинству. Приглушенный свет придавал помещению таинственности и создавал иллюзию уединенности, что сложно в подобных местах, где всегда много людей и снуют официанты. Небольшие столики, крытые золотистым струящимся шелком, низенькие лампы в центре каждого, украшенные черными кружевами и дающие совсем мало света. Ровно столько, чтоб осветить сервировку и лица сидящих за ними пар. Кетрин отметила, что в ресторанчике только пары, молодые и постарше, но, без сомнения, это были влюбленные парочки. Вокруг столиков у стен были удобные диванчики. Несколько больших экзотических цветков возле конторки администратора и у входа на кухню. Приглушенные разговоры посетителей заглушал легкий джаз.
-- Мне очень нравится, – улыбнулась Кетрин, позволив кавалеру снять с ее плеч пальто.
-- Это мой любимый ресторан, – расплывшись в самодовольной улыбке, ответил Морган. – Тут отличная кухня и довольно демократичные цены. Сможешь убедиться.
-- Как мило, – Кетрин коварно улыбнулась, одарив его загадочным взглядом.
Морган обеспокоился, но не смог спросить, потому что администратор предложил им пройти к столику. Их устроили в уютном уголке, дали меню и оставили одних.
-- В самом деле, ты тут частый гость, если получил такой столик, – проговорила Кетрин, окинув взглядом зал.
-- Я же говорил, – Морган взял меню.
-- Все бы ничего, но вряд ли девушка может отнести это к твоим достоинствам, – хитро усмехнулась Кетрин, продолжая смотреть на него.
Мужчина насторожился, уловив иронию в ее словах.
-- Ты не понимаешь? – сдерживая смех, допытывалась она у недоумевающего мужчины. – Оглянись вокруг, Морган, тут же одни парочки. Не думаю, что ты ходил сюда в гордом одиночестве, а если частый гость, то уж точно не святоша. Мы, женщины, этого терпеть не можем. Предпочитаем не знать таких подробностей, чтоб иметь иллюзию, будто первые и единственные.
Морган смотрел на нее, растерянно хлопая длинными ресницами и судорожно подыскивая достойный ответ.
-- Мой тебе совет, когда поведешь сюда подружку, не говори, что частый гость, – продолжала веселиться Кетрин с озорным блеском в глазах. – Лучше скажи, что его тебе посоветовал друг, который именно здесь сделал предложение своей жене, с которой прожил уже счастливых пять лет в браке. Поверь, после этого она не откажет ни в чем.
Лицо Моргана все вытягивалось, а Кетрин веселилась от души. Она открыла меню и погрузилась в его изучение.
-- Какой позор, – вздохнул мужчина. – Как ты сейчас думаешь обо мне.
-- У нас ведь дружеский ужин, помнишь? – девушка посмотрела на него поверх меню. – И я не думаю о тебе ничего плохого, поверь.
-- Но ведь девушки, они не любят таких, как я, – Морган отрицательно покачал головой, тоже взяв меню. – Вот идиот.
-- Я трезво смотрю на вещи, – Кетрин отложила свое и улыбнулась ему. – Такой, как ты, не может быть монахом, это уж точно. Тебе не шестнадцать, так что все нормально. Ты взрослый мужчина со сногсшибательной внешностью и потребностями, которые надо удовлетворять. Я все понимаю.
-- Ты удивительная женщина, – обхватив книжицу двумя руками и прижав к груди, произнес Морган. – Я вот сижу и думаю, радоваться или ставить на своих надеждах большой жирный крест. Я полный кретин со сногсшибательной внешностью. Тебе как такие парни, нравятся?
Кетрин рассмеялась. Подошел официант и принял заказ. Девушка без затруднений сделала заказ на французском, языке меню и заведения, ее спутник выбрал вино. Официант поблагодарил и удалился.
-- У меня вчера был разговор с нашим общим знакомым, – сменила тему Кетрин, не желая сейчас разговаривать о своих симпатиях. Она сама еще не была уверена, нравятся ей чудные красавцы с багажом девиц и сомнительными намерениями или нет. – Он был невозможен. Я наговорила ему гадостей, а он наговорил гадостей об Амелии.
-- Не думаю, что это будет длиться долго, – ответил Морган, не настаивая на продолжении прежней темы и тоже посерьезнев. – Их отношения все ухудшаются, а хуже уже некуда. Скоро конец.
-- Скорее бы, – раздраженно бросила Кетрин. – Он взбалмошный неотесанный дурак. Не пойму, как Амелия могла его любить.
-- Любовь слепа, – заметил мужчина, пожав плечами.
-- Глупости, – отмахнулась собеседница. – Есть же голова на плечах. Ей уже не восемнадцать лет, чтоб позволять такое обращение с собой и списывать все на ошибки юности.
-- Я знаю людей, что и в тридцать лет влюбляются безрассудно, – продолжал навевать романтику Морган, поглядывая на девушку плотоядным взглядом. Он просто не мог долго изображать из себя джентльмена, когда напротив был такой лакомый кусочек. Бледная кожа ее мерцала в полутьме, глаза казались темными, как тогда в гостиной, волосы были забраны наверх, королевская осанка, острый ум. Морган отогнал губительные мысли о том, что она всегда скрывает под этими строгими трикотажными кофточками.
-- Я тоже знаю таких, но Амелия никогда не отличалась излишней мечтательностью, – ответила на его слова девушка, и вернула его с облаков, вернее, из под своей одежды. – Из нас с ней скорее я склонна к романтике, верю во все эти влюбленности с первого взгляда, клятвы вечной любви и прочее. Амелия всегда смеялась надо мной, когда я плакала над книгой или фильмом. И вот, пожалуйста, терпит этого деспота и льет слезы. Что это все значит, Морган? Чем он держит ее? Что у него есть против нее? Это какой-то компромат?
Морган опять захлопал ресницами.
-- Я уже готова поверить во все что угодно, – продолжала Кетрин. – Пусть он заморочил голову ухаживаниями, купил роскошью, пообещал золотые горы и море счастья, но теперь, когда все это рассыпалось, почему она с ним?
-- А что она сама говорит? – спросил мужчина.
-- Что ей удобно, не хочет к родителям возвращаться, – фыркнула Кетрин. – Я тоже, как и ты, подумала, что это, возможно, любовь, но нет, это не так.
-- Почему? – Морган искренне заинтересовался.
-- Она его избегает, – ответила девушка, будто это все объясняло.
-- Ну и что? – не понял мужчина.
-- Ну не знаю, когда любишь, не запираешься в комнате на все выходные, ведь был же реальный шанс им поговорить, просто увидеться, – объясняла собеседница. – Но Амелия не показывала нос из спальни, в то время как Уилкинсон бродил по всему дому, ел в столовой и даже меня к себе звал. Он явно нуждался в обществе, был трезв, даже весел. Почему она, если влюблена, не воспользовалась случаем? Нет, Морган, она его не любит.
-- Тебе надо надавить на нее, – посоветовал мужчина. – Я тут не помощник, я мало бываю в компании их обоих.
-- Прости, я не должна тебя всем этим нагружать, – виновато улыбнулась Кетрин. – Ведь у нас дружеский ужин, а я только о Уилкинсонах болтаю.
-- Амелия твоя сестра, я все понимаю, – Морган был искренен, и Кетрин решила, что он очень мил.
Им принесли первое блюдо, и они сменили тему. Девушка расспросила спутника о его жизни в Сингапуре и том, как он попал туда. Морган не стал вдаваться в подробности, рассказав только, что родился в Великобритании, а после того, как стал совершеннолетним, отправился путешествовать по миру. Сингапур оказался самым близким его сердцу местом.
-- А кто были твои родители? Они еще живы? – спросила девушка, покончив с салатом и откинувшись на спинку диванчика.
Морган ответил не сразу, задумчиво ковыряя вилкой в своем блюде.
-- Видишь ли, я не знал своих родителей, – ответил он, подняв на Кетрин взгляд.
-- Прости, тебе не хочется говорить об этом? – поняла девушка. – Тогда не надо. Я не так любопытна.
-- Сказать по правде, я предпочел бы другую тему, – кивнул Морган.
Официант появился как по заказу, оборвав разговор в самом подходящем месте. Кетрин начала ценить этот ресторан по-новому. Чтоб загладить оплошность, она рассказала о себе и своем детстве. Мужчина слушал с таким увлечением, словно это была интереснейшая тема на свете. Особенно его интересовали те части, где присутствовала Амелия. Он словно сопоставлял свои знания о ней и новые. Кетрин это забавляло, и она нарочно описывала сестру поподробней. Ей вновь начало казаться, что Морган все же влюблен в сестру. Иначе чем был обусловлен его интерес к ней и ее прошлой жизни? Но девушка не стала задавать свой вопрос в третий раз. Если он отрицал это два раза, то начнет отрицать и в третий. Тем более что он бросал неоднозначные взгляды на саму Кетрин. Не мог же он, в самом деле, хотеть обеих сестер одновременно? Конечно, мог, но Кетрин не думала, что он настолько самоуверен и наивен, чтоб начать ухаживать за одной сестрой, будучи влюбленным в другую. Это было бы верхом наглости и глупости.
-- Думаешь пойти на курсы? Это должно быть увлекательно, – ответил он на ее слова о намерении учиться.
-- Хочу найти свое место в этой жизни, – пожала плечами девушка. – Не все же прозябать в праздности. Человек должен чем-то заниматься, чтоб не сойти с ума. Если, конечно, есть с чего сходить.
-- Говоришь, как Уилкинсон, – усмехнулся Морган. Они уже допили вино и ели десерт, разговор стал шутливым и они все чаще смеялись и дразнили друг друга. – Он тоже всегда говорит, что нормальные люди должны чем-то заниматься.
-- Не напоминай, мне еще сегодня возвращаться в эту цитадель зла, – вздохнула Кетрин. – Если так пойдет и дальше, я ему на голову что-то надену.
-- Если не трудно, сделай это, когда я буду в гостях, – рассмеялся собеседник. – Хочу это видеть. Да и тебе потребуется защита. Он тот еще медведь, зашибет, пикнуть не успеешь.
-- Как ты точно подметил, именно медведь, – восхитилась Кетрин. – А я все думала, на кого он похож.
-- Только не раскрывай свой источник, – попросил Морган с ужасом в глазах. – А то и мне перепадет.
-- Не бойся, я тебя не дам в обиду, – Кетрин перевела дух, насмеявшись.
-- Я рад, что повеселил тебя, – Морган не сводил глаз с ее разрумянившегося лица. Сейчас она была еще желаннее, но так же недоступна.
-- Рассчитаемся, а то уже поздно, – предложила она.
-- Позволишь заплатить или будешь настаивать на дружеском вечере? – вскинув черную бровь, поинтересовался мужчина.
Официант, обладавший шестым чувством, опять стоял возле их столика.
-- Я не настолько принципиальна, – улыбнулась Кетрин, пожав плечами.
Добравшись до дома на такси, она покинула теплый салон небольшого черного автомобиля, одарив Моргана только улыбкой. Он и не рассчитывал на большее, поэтому не навязывался и не провожал до двери. Девушка позвонила, ожидая, что кто-то из слуг откроет и возьмет ее пальто.
-- Добрый вечер, – в дверном проеме возвышался Уилкинсон собственной персоной. – Прошу.
Он посторонился и впустил девушку. Кетрин смерила его недоуменным взглядом, пробираясь мимо.
-- Как погуляла? Морган не позволял себе лишнего? – говорил он, следуя за ней по холлу. – Если что, скажи, что я ему за сестренку надаю оплеух. Он знает, у меня рука тяжелая. Не раз его учил хорошим манерам в детстве.
Кетрин резко повернулась, одарив мужчину гневным взглядом. Он замолчал на полуслове, недоуменно глядя на нее.
-- Что? – спросил он, пока она набирала в легкие воздух. – Что опять не так, миссис Донован?
-- Моя личная жизнь тебя не касается! – был дан ответ ледяным тоном. – И не говори о нем в таком тоне! Может, в детстве ты и "учил его манерам", но сейчас как бы он тебе оплеух не надавал!
-- Ого, – протянул мужчина, как-то загадочно усмехаясь. – Запала на него? Как банально.
-- Да пошел ты! – едва сдерживаясь, чтоб не толкнуть его, выкрикнула Кетрин и поспешила прочь.
Теперь ей вслед донесся смех, что было последней каплей. Девушка развернулась и опять подошла.
-- Что смешного? – спросила она, не повышая голос, но тон заставил бы содрогнуться самого храброго.
-- Ты смешна, – ответил мужчина, теперь глядя на нее сочувственно. – Что ты скачешь и фыркаешь? Что с тобой не так? Я просто спросил, как твои дела.
Кетрин застонала, закрыла лицо руками, потом убрала руки и ушла. Уилкинсон больше не смеялся, так что она смогла спокойно добраться до спальни и не пасть еще ниже. Девушка сбросила пальто и шарф, отшвырнула их в сторону и опять заходила по комнате, как тигр в клетке. Она не понимала, как оказалась в такой странной и глупой ситуации. Всегда рассудительная и сдержанная, умевшая любого поставить на место, теперь стала посмешищем. Наглый родственник только то и делал, что трепал ей нервы, насмехался и хамил. Первой мыслью было то, что так он пытается выжить ее из дома. Она злобно усмехнулась, решив, что прежде убьет его, а уж потом съедет. Оставить крошку Эми с этим гадом было бы верхом трусости с ее стороны. Самой сбежать, а Амелию бросить на растерзание этой сволочи? Кетрин отмела эту мысль. Если бы он не хотел, то мог бы сразу сказать, еще в поместье. Она сама спросила, не против ли он. Он ответил… она не могла припомнить, что он ответил.
Девушка приняла ванну, успокоилась, вспоминая о Моргане и прекрасном вечере, и уснула с улыбкой на губах. Ночью ей приснился медведь, который ходил следом и насмехался над ней человеческим голосом.
6
Время летело незаметно, минула зима. Весна была ранней, в апреле начались первые грозы, в мае все уже цвело и благоухало. В тихие вечера из парков доносилось пение птиц, шорох молодой листвы. Люди сняли теплую зимнюю одежду, сменив ее легкими плащами и куртками. Дожди теперь были кратковременными, и выглядывающее солнце очень быстро осушало улицы и крыши домов.
Сестры проводили время каждая на свой вкус. Старшая, как и намеревалась, посещала лекции по истории искусств и еще несколько менее важных для нее в выбранной профессии, но не менее интересных. У девушки появились новые знакомства в университете, да и старые она с легкостью восстановила. Весь остаток зимы Кетрин навещала старых подруг, так что к весне они уже общались так, словно девушка и не отсутствовала два года в Лондоне.
Амелия развлекалась как и прежде. Она обустраивала городской дом, купила новую мебель, наняла еще одну горничную и личного тренера. Ей не хотелось посещать общественный фитнесс-клуб, а после зимних праздников она обнаружила лишние складки жира. Уилкинсон, в привычной для него манере, высмеял ее неспособность отличить жир от простой кожи, за что был обруган и бойкотирован в течение месяца. Бойкот, тем не менее, не мешал ему продолжать насмехаться над обеими сестрами. Причиной насмешек в адрес Кетрин был ее роман с Морганом.
Теперь Кетрин ходила на лекции и встречи с подругами, а ее сестра усиленно занималась фитнесом и посещала городские галереи в поисках новых картин в гостиную и холл. Закончив каждая свои дела, они встретились в кафе, чтоб пообедать перед возвращением домой. Кетрин сменила траурные наряды на более открытые и яркие, а Амелия полностью обновила гардероб, купив такие смелые туалеты, что вызвала критику даже со стороны сестры. Сейчас обе были в джинсах, ярких кофточках и коротких плащах, одна в темно-вишневом, вторая в бежевом. Они сняли их и сели за столик у окна. Молодые люди в кафе время от времени поглядывали в их сторону, но сестры демонстративно не замечали заинтересованных взглядов. Они сделали заказ и поделились своими новостями.
-- Я виделась с мамой, – рассказывала Амелия. – Она хочет пригласить нас на обед.
-- Хочет пригласить? – уточнила Кетрин, изучая улицу за окном. – Так официально?
-- Да, – многозначительно помолчав, кивнула сестра.
-- Это не первый обед в ее доме, на который мы придем, – все еще не понимала Кетрин. – Пригласила бы меня через тебя, если ленится просто позвонить.
-- Ну что ты, Кети, – сдалась Амелия. – Понятно, что она сама позвала бы тебя, если бы речь шла об обычном обеде. Это большой званый обед, будет куча народу, и нас зовут с парами. Меня с Эдом, тебя с Морганом.
Кетрин опустила взгляд.
-- Я не знаю, как сказать это ему, – продолжала сестра, хотя и заметила странное поведение собеседницы. – Он ненавидит эти обеды. Я уже использовала отговорки о его недомогании и о своем тоже, два раза, но мама настаивает. Ей очень понравилось Рождество, и она хочет у себя сделать что-то подобное. Конечно, людей будет меньше, это всего лишь обед, но мне придется приволочь мужа и изображать нормальную семейную пару.
-- Ваш секрет скоро станет достоянием общественности, – пожала плечами Кетрин. – Мама подозревает, поэтому и настаивает.
-- Я знаю, но мне нужно еще немного времени, – вздохнула Амелия.
-- Для чего? Почему не хочешь разорвать эти отношения прямо сейчас? – в тысячный раз спросила сестра. – Сможем пойти на обед вдвоем и не заготавливать никаких отговорок.
-- Вдвоем? – изумилась Амелия. – А Морган?
-- Он не мой муж и не жених, да и бойфрендом назвать его не решусь, – отвечала спокойно Кетрин. – Так что я маме скажу прямо, пока ей придется довольствоваться только мной. Ты выкручивайся как знаешь, я подтвержу любое алиби.
-- Вы не встречаетесь с Морганом? – только и спросила Амелия. – Вот отчего он перестал к нам ходить. А я все голову ломала. Почему? Ведь все было хорошо.
-- Да, мне тоже казалось, что все хорошо, – вздохнула Кетрин и опустила взгляд. – Мы выходили вместе, общались, он был очень мил. Я не поощряла его попыток сблизиться, но и не отталкивала. Между нами уже была какая-то духовная близость.
-- Боже мой, Кетрин, вы же даже не целовались, какая уж тут близость, – усмехнулась лукаво сестра.
-- Ну почему же, несколько раз все же целовались, – смущенно перебирая пальчиками листок с меню, проговорила девушка.
Амелия перестала веселиться и всматривалась в ее лицо.
-- Ты мне не рассказывала, – сказала она обиженно. – Я думала, Эд тебя просто дразнит, а он, значит, прав, у вас самый настоящий роман.
-- В моем понимании, роман – это нечто большее, чем просто общение и пара поцелуев, – пожала плечами Кетрин.
-- Ладно тебе, вы часто встречались, к маме ходили вдвоем, ты познакомила его со своими друзьями, по-моему, самый что ни на есть роман, – Амелия выглядела раздраженной.
-- Теперь уже нет смысла вообще говорить об этом, – Кетрин не замечала реакции сестры, погруженная в собственные переживания. – Мы не виделись больше двух недель, он даже не звонит. Я еще раньше заметила, что он отдаляется, мы все реже виделись, все меньше времени проводили вместе. Те поцелуи словно были прощальными. Он будто знал, что скоро оставит меня, и стал более настойчивым. Если бы постарался, то мог и большего добиться. Хотя, знала бы, что он так быстро заскучает со мной, не раскрывала бы перед ним душу, просто переспали бы да и разбежались в разные стороны. Наверное, по привычке начала строить что-то основательное, не торопилась, а надо было радоваться временному шалашику. Как-то все глупо вышло. Не роман, не дружба.
-- Это все странно, – хмыкнула Амелия, задумчиво глядя на печальное лицо сестры. – Я попробую узнать, в чем тут дело… Я знаю, что ты против, – усмехнулась она, заметив возмущенный взгляд сестры. – Я просто поинтересуюсь у наших общих знакомых. Между прочим, секретарша Эда моя должница, так что я найду способ все разузнать.
-- Разве что тебе самой интересно, – ответила Кетрин. – Мне все равно, я не намерена преследовать Моргана, если ему не нужна. Он не до такой степени мне нравился.
-- Хорошо, пусть так, – Амелия хитро усмехнулась.
Они закончили обед, обсуждая последние новости в жизни общих знакомых, и отправились домой.
В субботу девушки явились на прием к Уордам, но в сопровождении только одного кавалера на двоих. К немалому изумлению Кетрин, когда Амелия сообщила волю матери мужу, тот неожиданно согласился. Не пришлось употреблять угрозы и упреки. Выслушав жену, мужчина просто ответил, что пойдет с ними. Кетрин пожала плечами, Амелия поджала губки, предчувствуя какой-то подвох.
-- Наверное, он напьется и выставит меня дурой, – делилась она опасениями, пока сестры шли через просторный холл дома Уордов.
Мистер Уилкинсон следовал за ними на некотором расстоянии, рассматривая картины, украшавшие стены. Верхнюю одежду они отдали слугам и теперь были в вечерних нарядах. Мужчина в черном строгом костюме и белой рубашке, девушки в коктейльных платьях. У Кетрин оно было чуть выше колен, темно-зеленого цвета из струящегося шифона. У Амелии черное, едва прикрывавшее ягодицы, оно обтягивало ее тонкую талию, перехваченную широким алым поясом. Обе были в туфлях на высоких каблуках, стройные и грациозные, особенно на фоне спутника.
-- Может, он просто заскучал дома, – ответила на предположение сестры Кетрин.
-- О, защищаешь его?! – взглянув на нее, проговорила Амелия. – Узнаешь последние новости, не станешь больше делать этого.
-- Новости? – сестра вопросительно взглянула на собеседницу.
Ответить Амелии не дала мать, появившаяся в арке, ведущей в гостиную. Она радостно улыбнулась дочерям, раскрыв объятия. Обе по очереди приблизились и обняли ее, коснувшись щекой щеки. Миссис Уорд была в черном костюме, состоящем из пиджака и прямой юбки до колен. На шее сверкало жемчужное ожерелье.
-- Как хорошо, что вы все же пришли, – говорила она, оглядывая девушек. Наряд младшей заставил ее вскинуть одну бровь, но вслух ничего не было сказано. – Эдвард, дорогой.
Она взяла зятя за плечи, и они тоже обменялись приветственными поцелуями. Кетрин отметила, что несмотря на подозрения, миссис Уорд смотрит на него с теплом и рада встрече.
-- Как хорошо, что ты выкроил время для нас, – говорила женщина. – Амелия убеждала меня, что ты очень занят, но я знала, что ты не обидишь родственников отказом.
-- Мэри, если вы с Джоном хотите видеть меня в своем доме, то говорите непосредственно со мной самим, – ответил ей мистер Уилкинсон. – Амелия часто неверно толкует мои ответы.
-- Я так и думала, – миссис Уорд взяла его под локоть и бросила на дочь многозначительный взгляд.
-- Гад, вот гад, – шипела девушка, следуя за ними рядом с сестрой.
Кетрин оставила ее замечания без комментариев.
Общество собралось в одной из просторных гостиных дома Уордов. Это был огромный старинный особняк, расположенный в одном из престижных районов столицы. Сестры выросли в этом доме, у каждой здесь осталась своя спальня, где до сих пор хранились их детские наряды, игрушки и тетрадки. Кроме того, в доме была обширная библиотека мистера Уорда, его рабочий кабинет, оранжерея жены, просторная терраса за домом и несколько роскошно убранных гостиных.
В одной из них сейчас и собрались гости. Приглашенные музыканты развлекали их классическими и джазовыми композициями, лакеи разносили аперитивы. Кетрин знала многих из присутствующих, в основном знакомых ее родителей и партнеров по бизнесу. Амелия как всегда находилась в центре внимания. Ее окружили мужчины и несколько молодящихся подруг матери, желавших держаться ближе к компании молодежи. Амелия смеялась и одаривала собеседников многозначительными взглядами. Это не осталось незамеченным и вскоре уже все обсуждали смелый наряд и вольное поведение миссис Уилкинсон.
Кетрин не могла ничего предпринять, да и не стремилась к этому. Она отлично понимала сестру, несчастную в браке и нелюбимую, в возрасте, когда это жизненно необходимо девушке. Она сама начала скучать без общества Моргана, уже привыкнув к нему и его вниманию. Не могла понять только, скучает она по мужчине или по приятному времяпрепровождению.
Мистер Уилкинсон на поведение жены не обращал ровным счетом никакого внимания, как обычно. Он был поглощен разговорами с какими-то джентльменами, а тех, судя по всему, светские сплетни тоже не интересовали. Кетрин только головой покачала, наблюдая эту компанию. Трое мужчин в летах, уже седовласые, и ее родственник, опять словно корова с седлом, в своем смокинге. Они были крайне увлечены беседой, причем мистер Уилкинсон по большей части слушал, а старики что-то ему рассказывали.
Девушка представляла себе эту интереснейшую беседу о шерсти или нефти. Чем именно зарабатывал Уилкинсон, она так и не удосужилась узнать. Ее мало интересовала промышленность и сфера торговли. Вообще, все это казалось ей слишком приземленным и бездушным, чтоб увлекаться подобными вещами. Ее отец хоть и был человеком деловым, но не чуждым искусству и культуре. Возможно, благодаря влиянию матери. Уилкинсон же в опере чаще всего спал, на концертах симфонической музыки зевал и откровенно скучал, предпочитая коротать досуг перед телевизором или в пабе.
Однажды, снедаемая любопытством и жаждой найти что-то компрометирующее, Кетрин забралась в кабинет родича. В доме тогда никого не было, и она точно знала, что Уилкинсон не вернется. Девушка уличила момент и как следует порылась в его вещах. В кабинете кроме фантастического количества всевозможных бумаг и папок, нашлись и личные вещи хозяина. У него была своя кружка, простая с какой-то глупой надписью, как у офисного работника среднего звена. В доме Амелии и близко ничего подобного не водилось, с ее страстью к изысканности и роскоши во всем. Даже прислуга пользовалась посудой выбранной госпожой. Муж же имел привилегию пить из простой кружки, скорее всего, единственной такой на весь дом. Еще на его столе стояла рамка с фотографией, Кетрин долго ломала голову над тем, кто были эти люди. Счастливая семья – мужчина, женщина и маленький ребенок. Девочка со светлыми кудряшками. Она не знала их и не помнила, чтоб встречала среди знакомых Уилкинсонов. Скорее всего, решила она тогда, это кто-то из его прошлого.
Другие вещи ничего рассказать о хозяине не могли, самые обычные предметы, не хранившие никаких индивидуальных отпечатков. В целом кабинет был скромным и чистым, скучным, как и его хозяин. Прислуга старательно его убирала, жена когда-то обставила, и больше ничего не изменяла с тех пор. Сам Уилкинсон не привнес туда ничего личного. Возможно, потому что был обычным и неинтересным человеком, в жизни которого кроме денег и простых удовольствий нет ничего.
Неудовлетворенная осмотром кабинета, Кетрин как-то вторглась и в его спальню. Это было поступком скорее продиктованным отчаянием и злостью, чем здравым рассудком. Она хотела найти что-то компрометирующее и знала, что у мужчины есть что-то против Амелии, иначе та уже давно бросила бы столь гремучее существо.
Спальня Уилкинсона вовсе поставила девушку в тупик. Конечно, Амелия и здесь все устроила по своему вкусу. Скорее всего, когда они поселились в доме, мужчина просто выбрал ту комнату, что была как можно дальше от спальни его жены. Большая кровать, два окна во двор, комод, стенной шкаф, большое напольное зеркало, кресло и несколько декоративных столиков с пустыми вазами. Отличало эту спальню от других только отсутствие цветов и безделушек на всех поверхностях. По-видимому, Уилкинсон не нуждался в украшениях, шкатулках и прочих мелочах, оживляющих подобные дома. От этого комната становилась похожей на номер отеля, чистая, просторная, но холодная и пустая. Слуги исправно следили за порядком, постель была заправлена, нигде ничего лишнего.
Кетрин пришлось заглядывать в шкаф и комод, чтоб понять, живет ли тут вообще кто-то. На вешалках нашлись те самые дорогие костюмы и рубашки, в комоде было белье. И опять та же картина, что и в кабинете, никакой индивидуальности. Даже ярких красок в предметах туалета и гардеробе мужчины не было. Серый, черный, белый и голубой – небогатая палитра его нарядов.
Кетрин еще отлично помнила свой дом в Ирландии, и комнату мужа. Они вместе устраивали их совместную спальню, переделывая ее из его комнаты. Коннор был настоящим модником, носил яркие рубашки и галстуки. В его шкафу одежды было едва ли не больше чем у Кетрин. Возможно, столько же, сколько у Амелии сейчас. И такая же яркая и разнообразная. Богатство материалов, отделки, множество аксессуаров. Кетрин и не сомневалась, что у такого изысканного мужчины будет именно такой гардероб. Уилкинсон, судя по всему, был личностью серой и незамысловатой.
Девушку отвлек голос матери. Миссис Уорд приблизилась и взяла ее под руку, во второй она держала бокал с напитком.
-- Ну что, ты разобралась, что у них происходит? – спросила она, заметив, как дочь изучает компанию и самого мистера Уилкинсона. – Амелия пытается меня убедить, что у них все отлично.
-- Нет, еще не знаю, в чем там дело, – ответила девушка, поспешно переводя взгляд на мать. – Но ее муж просто невыносим. Дома это совершенно другой человек. Он груб и невоспитан. Я сама с ним на ножах.
-- Ты серьезно? – удивилась Мэри. – Уверена? Неужели такой хороший актер? Я говорила с ним, и он отзывался о тебе очень хорошо.
-- В самом деле? – теперь пришла очередь удивиться Кетрин. – Может быть, ты не уловила иронию?
-- Нет, он был искренен, – ответила женщина. – Сказал, что ты очень оживила их дом. Для Амелии, это, конечно, не комплимент, но вот для тебя…
-- Да уж, оживила, – усмехнулась Кетрин. – Думаю, до моего там появления, они вообще не общались, если виделись хоть изредка. Я не избегаю его, как Амелия.
-- Думаешь, они еще долго так протянут? – вздохнула мать, опечаленная тем, как обстоят дела у ее младшей дочери. – Эми, похоже, уже присматривает нового мужа, если судить по ее наряду.
-- Она просто много времени проводит за работой над фигурой, – улыбнулась Кетрин. – Наверное, хочет получить подтверждение тому, что теперь опять в идеальной форме.
-- Какие глупости, она была в отличной форме, – улыбнулась женщина. – Наращивать мышцы – прерогатива мужчин.
-- Я ничего ей не говорю, достаточно мужа, что все время высмеивает ее, – покачала головой дочь. – Хотя, если подумать, то в его устах это, скорее, комплимент.
-- Мужчины редко умеют удачно отозваться о фигуре женщины, – улыбнулась Мэри. – Кстати, о таких редких мужчинах, почему ты не привела с собой мистера Брауна?
Кетрин не успела скрыть истинные эмоции по этому поводу, и мать заметила ее печальный взгляд.
-- Мы больше не видимся, – ответила девушка. – Он внезапно пропал, а я не стала навязываться.
-- Как жаль, такой очаровательный молодой человек, – вздохнула Мэри, нисколько не удивленная поведением красавца ловеласа. – Но это к лучшему, если у него не было серьезных намерений.
-- Не знаю, нужны ли мне вообще серьезные отношения, – покачала головой Кетрин. Она подняла взгляд, посмотрев сначала на сестру, в окружении молодых людей, а потом на ее мужа. – Это не всегда так радужно, как мы себе рисуем в воображении.
Мистер Уилкинсон, как случалось часто, снова почувствовал на себе взгляд девушки и повернул голову в их с миссис Уорд сторону. Кетрин поспешила отвести взгляд, а ее мать обменялась с гостем улыбкой.
-- Не верится, что он такой тиран, как ты говоришь, – покачала головой Мэри. – Мы с Джоном всегда считали его приятным молодым человеком.
Кетрин не стала спорить. Она не могла рассказать все, что знала, а без этого ее слова не имели бы вес.
За обедом девушка сидела возле сестры и ее мужа. Мистер Уилкинсон вел разговор со своим соседом, а Амелия могла пообщаться с Кетрин. Серьезных тем не касались, но младшая явно преследовала определенную цель, потому что принялась восхищаться теми молодыми людьми, с которыми беседовала. Это были сыновья деловых партнеров мистера Уорда, студенты престижных вузов и в будущем продолжатели семейного дела. Амелия так увлеклась, описывая одного из них, что начала называть мужчину по имени. Оказалось, что он еще и музыкант, и достиг в своем хобби заметных успехов. Амелия так и сыпала именами семей, с которыми ее новый знакомый водил дружбу, не хватало в списке только королевской. И все восхищались его талантом, так что Амелия сама захотела послушать его исполнение.
-- В эту субботу мы с тобой приглашены к Уолтерам, – глядя на Кетрин, продолжала девушка. – У них будет званый обед, и Мэтью развлечет гостей игрой на скрипке. Я уверена, у него талант.
-- Он сам пригласил тебя? – уточнила Кетрин, бросая опасливые взгляды на ее мужа. Он хоть и разговаривал с соседом, но слышал и их беседу. – Это удобно?
-- Кети, мы в двадцать первом веке живем, – усмехнулась сестра.
Та кивнула и поспешила сменить тему, пока Уилкинсон не вмешался и не спровоцировал скандал.
После обеда, когда гости опять переместились в гостиную и теперь наслаждались музыкой и танцами, девушки уединились наверху. Они выбрали комнату Кетрин для этого важного разговора. Девушка заглядывала сюда время от времени, и всегда чувствовала себя лучше, побывав в доме родителей. Теперь сестры заняли широкий подоконник, где была специальная мягкая плоская подушка и еще две под спину. Амелия сбросила туфли и подобрала под себя ноги. Кетрин оставалась в обуви, держась так же, как и за обедом в обществе. Ей не сложно было держать осанку и выглядеть изысканно, даже находясь дома. Это было в ее природе, такой она родилась, утонченной аристократкой до мозга костей. Учителям не приходилось очень стараться, обучая ее манерам и правилам поведения, мисс Кетрин Уорд сама могла давать такие уроки.
-- Скажи, Кети, ты хочешь встречаться с Морганом? – спросила прямо сестра.
Девушка озадаченно смотрела на нее, но над вопросом задумалась.
-- Я спрашиваю, потому что кое-что узнала, – продолжала Амелия. Она выпила достаточно, чтоб стать словоохотливой и отбросить осторожность, с которой всегда обсуждала вопросы личной жизни.
-- Я не понимаю, какая тут связь, – ответила Кетрин, в отличие от сестры, она всегда соизмеряла свои возможности и количество алкоголя.
-- Прямая, – фыркнула Амелия. В ее глазах вспыхнул хищный огонек. Так она всегда смотрела, когда речь заходила о ее муже. – Если ты всерьез увлечена им, то, скорее всего, захочешь продолжить эти отношения. Но если нет, то лучше тебе ничего не знать и держаться в стороне.
-- В стороне от чего? – не понимала Кетрин.
-- От наших с Эдвардом дел, – сузив глаза и усмехнувшись, ответила Амелия.
-- Какая связь между вами и мной? – старшая сестра начала подозревать, что младшая все же перебрала вина.
-- Я хочу расстаться с мужем, – начала Амелия, отмахнувшись от вопроса. – Но так, чтоб кое-что получить при разводе.
-- Твои деньги останутся при тебе, – Кетрин не понимала, о чем именно говорит та.
-- Да, а дома? Всё, во что я вложила силы и душу? – ответила Амелия, приподняв брови. – Дом в Лондоне, загородный в Хэмпшире. Тот, где мы отмечали Рождество, тоже я обустраивала. Там все было в пыли и паутине, когда мы въехали. Я его сделала таким, как сейчас.
-- Хорошо, это справедливо, – согласилась Кетрин, не желая, чтоб сестра продолжала жалобно перечислять всю недвижимость их семьи.
-- Если я подам на развод, он меня оставит без гроша, – продолжила Амелия. – А я привыкла к определенному уровню, к статусу.
-- Думаешь, он не согласится уладить это цивилизованно? – спросила сестра с надеждой. – Вы могли бы сами решить, что кому нужно и расстаться по обоюдному согласию.
-- Ты слышала его, он не даст мне ни пенса, – фыркнула Амелия. – И потом, я хочу часть его бизнеса, акции. Это обеспечит мне стабильное будущее.
-- Ты живешь с ним год, у вас нет детей, – напомнила осторожно Кетрин. Она знала, что сестра, скорее всего, обидится на нее, но не могла промолчать. – Не думаю, что ты имеешь право претендовать на это.
Как она и думала, Амелия сверкнула глазами и отрицательно покачала головой.
-- Он грязный мерзавец, – процедила она сквозь зубы. – Бессердечный и бесчувственный. Он превратил мою жизнь в сущий ад, украл мою молодость. Из-за него я не знаю, смогу ли вообще хоть когда-то довериться мужчине. Я хочу оставить его ни с чем, если бы могла, я убила бы его!
Тут девушка вскочила и отошла, пряча лицо от сестры. По ее порывистым движениям и тону, Кетрин поняла, что та сдерживает не столько слезы, сколько гнев.
-- Ты так ненавидишь его за то, что он разлюбил тебя? – оставаясь спокойной, уточнила Кетрин. – Прости, но я пока не вижу достаточных причин для подобной мести. Он, конечно, отвратительный тип, но силой тебя не удерживал. Ты могла бросить его сразу, в тот же день, как потеряла ребенка. Мы не бедны, и не нуждаемся в таких методах добычи средств. Ты молодая красивая женщина, ты найдешь себе нового мужа, если захочешь, еще богаче, чем этот. Для чего затевать судебные тяжбы, копить желчь? Он этого не стоит.
-- Это он велел Моргану оставить тебя! – обернувшись и взглянув на сестру, произнесла Амелия. – Как тебе такой вот аргумент?
Кетрин была изумлена, но не спешила верить.
-- Просто приказал, пригрозил, что вышвырнет его на улицу ни с чем, – продолжала Амелия.
-- Но почему? – не понимала Кетрин. – Разве они не друзья? Не хотят породниться? Чем плох Морган для меня?
-- Неужели это не очевидно, Кети? – печально глядя на сестру, спросила младшая. – Он сам тобой увлекся. Он просто ревнует. Он знал, что между мной и Морганом ничего быть не может, поэтому позволял нам дружить, но вот ты – другое дело. Ты можешь принимать его ухаживания, и это моему муженьку поперек горла.
-- Ты шутишь, Эми?! – тоже поднялась с места сестра, взволнованная и разгневанная. – Потому что если не уверена, лучше не говори таких вещей!
-- Предложи другую причину, – усмехнулась Амелия, глядя на нее, как на несмышленого ребенка. – Почему он запретил Моргану встречаться с тобой?
-- Это легко узнать, – успокоившись и взяв себя в руки, ответила Кетрин. – Нужно просто спросить.
-- У кого? У Эдварда? – фыркнула Амелия. – Ну удачи тебе.
-- Что? Почему ты так говоришь? – не поняла Кетрин.
-- Да потому что он будет отрицать все, – пояснила та. – А потом исполнит угрозу, и Морган окажется на улице. Ведь он просто помогает Эдварду, своего капитала у него нет. Если тот захочет, Морган всего лишится.
-- Я не знаю об этой стороне, – задумалась сестра, покусывая губу. – Мы никогда не обсуждали тему денег. Я поняла, что он не беден и имеет связи. Неужели он так зависим от Уилкинсона, что выполняет такие смехотворные требования?
-- То, что он не приходит больше, говорит само за себя, – пожала плечами Амелия. – Я это все узнала по крупицам. Когда собрала достаточно сведений, Морган не смог уйти от ответа и подтвердил мои слова.
-- Это неслыханно, – не зная, во что верить, проговорила Кетрин. – Если это все правда, то тем более, следует поговорить с твоим мужем. Мы не станем плясать под его дудку. Возможно, друг зависит от его самодурства, но не мы с тобой, не я.
-- Поэтому я и спросила тебя, поможешь ты мне и Моргану, или нет, – смягчившись и улыбнувшись, пояснила Амелия. – Думала, если ты любишь его, то захочешь помочь.
-- Помочь? В чем? Если нельзя ничего сказать, – не понимала сестра.
-- Ничего криминального, – пожала плечами Амелия. – Я просто разведусь с ним и отсужу причитающуюся мне по закону часть. Морган поможет мне в этом, а я помогу ему.
-- Как? – сузив глаза, поинтересовалась Кетрин.
-- Поддержу его, когда он останется ни с чем, – ответила Амелия.
-- Он готов рискнуть ради тебя? – Кетрин чувствовала какой-то подвох, но не понимала, что именно смущает ее во всем этом.
-- Ради нас с тобой, – продолжая улыбаться, ответила сестра. – Он, наверное, еще лелеет надежду добиться твоего расположения. Если они с Эдом расстанутся, то и препятствий между вами не останется. Конечно, если ты захочешь связать судьбу с тем, кто почти ничего не имеет.
-- Мне не важно, сколько у человека денег, – сразу внесла ясность Кетрин.
-- Да и этот ультиматум, как я поняла, не пошел на пользу их дружбе, – продолжала потешаться Амелия. – Эд такой, сам отталкивает от себя людей.
-- Скажи, ты же не всерьез о том, что он мной заинтересован, – проговорила мрачно Кетрин. – Я теперь не знаю, как вернуться в ваш дом.
-- Я знаю его уже достаточно долго, – тоже помрачнев, ответила Амелия. – Он не зря тебя поддевает. Ты ему нравишься. Я замечала, как он на тебя иногда смотрит. А еще он был в твоей спальне.
-- Что?! – воскликнула Кетрин, возмущенная этим не меньше, чем интересом к ней мужчины. – Он что, вообще дикарь?! Это неслыханно!
Тут она вспомнила о собственных похождениях и неожиданно умолкла.
-- Он не знал, что Лили дома, – продолжала с улыбкой Амелия. – Она поднялась ко мне, чтоб убрать в гардеробе, и увидела его в твоей спальне. Он рылся в твоих вещах, сестричка. Вряд ли искал что-то, скорее для удовлетворения своих мерзких желаний. Ты же не знаешь его, как я.
-- Прошу, не надо, – чувствуя подступающую тошноту, попросила Кетрин. Мысль, что этот мужчина был в ее комнате, трогал ее вещи, которые она потом надевала, да и вообще, бог знает что еще там делал, вызывала отвращение. Возможно, он бывал там часто, возможно, она о нем вообще ничего не знает. Амелия права, это был ее муж и пускать пыль в глаза окружающим он умел мастерски.
Дома Кетрин сразу ушла к себе. Она старалась вообще не смотреть в сторону мужа сестры и не думать о разговоре с Амелией. Ее довольно спокойная жизнь начала разваливаться на части. Первым порывом было собрать вещи и перебраться к родителям. Больше не участвовать в странной войне сестры и ее мужа. Но было несколько обстоятельств, которые все же заставили ее сесть в автомобиль Уилкинсона и вернуться в его дом. Во-первых, она не могла бросить Амелию. Та уже погрязла в интригах и следовало ее спасать, а кому, как не старшей сестре делать это? Во-вторых, в деле был замешан интересный ей мужчина. Возможно, она еще не любила Моргана без памяти, но все же успела с ним подружиться и считала близким человеком. В-третьих, девушке было просто любопытно распутать это клубок. Что-то во всей истории ее смущало и не давало покоя. Хотелось выяснить, что так повлияло на Амелию, что та из милой наивной девочки стала холодной и мстительной фурией? Что сделал с ней этот ужасный человек, забрав из родительского дома? В том, что причина в нем, Кетрин не сомневалась. За те два года, что он крутился возле Амелии, девушка изменилась не в лучшую сторону.