читать дальше
11
В субботу вечером Кетрин спустилась в гостиную одной из последних. Родственники и друзья Уордов, приглашенные на праздник в честь дня рождения матери девушки, уже проводили время за аперитивами и светскими беседами. Одна из просторных гостиных в доме пестрела нарядами и сверкала украшениями, комнаты и коридор наполняли звуки фортепиано и скрипки, голоса сливались в один приглушенный гул.
Кетрин задержалась в своей комнате, укладывая волосы без помощи прислуги. Многочисленные кузины, тетки и подруги матери разобрали всех служанок, чтоб на вечере затмить друг друга, так что Кетрин пришлось обходиться своими силами. Конечно, она и не намеревалась сооружать из волос замок, но все же под вечернее платье и украшения с драгоценными камнями требовалась кое-какая укладка и макияж. Девушка надела длинное облегающее платье сочного вишневого цвета, скрывавшее ее туфли на высоком каблуке, но оставлявшее открытой шею и руки. Тонкие нити из переливавшихся кристаллов в тон с платьем служили бретельками. На ткани был узор, выполненный золотой нитью, так что украшения Кетрин подобрала тоже из желтого золота. Широкий плоский обруч на шею и такие же браслеты на запястья, а в уши надела небольшие рубиновые гвоздики, завершавшие ансамбль. Чтоб подчеркнуть длину изящной бледной шеи, девушка решила забрать волосы наверх. Высокий конский хвост с подкрученными на концах локонами был самым простым решением в сложившейся ситуации. Без парикмахера или хотя бы помощи подруги сотворить что-то более изысканное Кетрин не смогла, да и времени у нее было немного. Она заменила мать на посту распорядителя приготовлениями, чтоб та успела привести себя в порядок и отдохнуть. Самой Кетрин едва удалось переодеться и накраситься, в дверь ее спальни то и дело стучали то одни слуги то другие, нуждаясь в уточнениях и указаниях.
Уже спускаясь в гостиную, девушка опять вынуждена была изменить маршрут и заглянуть на кухню, где повара не могли поделить территорию. Разобравшись и с этим, Кетрин, наконец, предстала перед гостями. Ее появление не вызвало большого интереса у присутствующих, только несколько молодых мужчин, стоявших ближе ко входу, окинули ее оценивающими взглядами и кивнули в знак приветствия. Кетрин же искала глазами Амелию или мать. Миссис Уорд оказалась в самой гуще, среди высокородной родни. Отвлекать ее внимание от графа и его жены девушка не хотела, потому продолжила рассматривать гостей в поисках сестры.
Амелия, в ярко-алом вечернем платье, наслаждалась обществом Моргана и еще нескольких молодых людей. Она вовсю флиртовала и отлично проводила время, несмотря на то, что муж был в этом же помещении. Кетрин его не видела, но знала, что он должен был появиться здесь с супругой, как требовали приличия. Его юная жена кроме яркого платья блистала роскошным бриллиантовым колье на точеной обнаженной шее и каскадом золотых локонов, ниспадавших на спину из высокой прически, усыпанной бриллиантовыми шпильками.
Кетрин перевела взгляд на Моргана. Мужчина, как всегда одетый стильно и дорого, не сводил глаз с собеседницы и пользовался ее расположением. Он явно был польщен тем, что такая красавица да еще и дочь хозяйки праздника выделяет его среди прочих, более именитых и богатых молодых людей. Кетрин не почувствовала ревности или досады, наблюдая за общением сестры и бывшего кавалера. Ей просто стало грустно и немного завидно, что она сама, как ее младшая сестра, не может отбросить глупые мысли и просто наслаждаться обществом интересных мужчин. Амелия была замужней женщиной, у ее собеседников не было никаких шансов перевести это общение в более интимную плоскость, но их это не смущало и не отталкивало, и Амелию тоже. Она могла радоваться жизни, в которой было много сложностей и разочарований. Отчего же Кетрин не могла так? Просто подойти и одарить многообещающим взглядом одного из молодых людей. Пусть не Моргана, но другого.
Девушка вздохнула и ушла в другой конец гостиной. Слуги с подносами то и дело подходили к ней, предлагая вино, их вниманием Кетрин не была обделена. Она взяла бокал и поблагодарила, отправив лакея к паре с опустевшими бокалами. Юноша, нанятый для обслуживания вечера, поблагодарил ее за подсказку и поспешил исправлять оплошность.
-- Ты избегаешь его? – услышала она голос и вздрогнула. Эдвард Уилкинсон приблизился сзади и, должно быть, стоял рядом уже какое-то время, а она даже не заметила этого, поглощенная созерцанием гостей. Кетрин хотелось, чтоб все прошло безупречно, и все остались довольны, потому не могла расслабиться и просто веселиться.
-- Кого? – спросила девушка, переводя взгляд на мужчину. Он опять был в дорогом костюме, но на этот раз одежда явно была подобрана специалистом, а возможно сшита на заказ по снятым меркам. Пиджак не придавал объема и без того внушительной фигуре мужчины, а выгодно подчеркивал ширину плеч и статность. Кетрин внимательней осмотрела родственника и улыбнулась. – Ты отлично выглядишь, – не удержалась она от комментария.
Уилкинсон, казалось, был польщен и в то же время смущен. Он попытался сделать вид, что не понимает, о чем речь и вообще, не расценивает слова девушки как комплимент.
-- А еще говорят, что не одежда красит человека, – фыркнул он и перевел взгляд на компанию молодых людей, развлекавших его жену.
-- Не хочешь присоединиться к ним? – спросила Кетрин, проследив за его взглядом. – Не мешало бы напомнить этим павлинам, что она здесь с мужем.
-- Сучка не захочет, кобель не вскочит, – проговорил мужчина и сделал большой глоток из своего стакана.
-- Ты всегда такой?! – вспылила Кетрин, заметив, что некоторые гости бросили взгляд в их сторону. – Опять пьян или просто кретин?!
-- Привык говорить, что думаю, – невозмутимо отвечал Уилкинсон. – Это же про собак, я не ругался.
-- Понятно, второе, – покачала головой девушка и тоже сосредоточила внимание на напитке.
Понимая, что продолжать общение не стоит, мужчина отошел и вскоре уже нашел себе компанию по интересам. Это опять были умудренные опытом седовласые старцы. Кетрин занялась организацией перемещения гостей в столовую, где уже были сервированы несколько столов для праздничного ужина. Только когда люди начали медленно покидать гостиную, Морган, наконец, заметил Кетрин. Амелия следовала к столу в сопровождении мужа.
-- Добрый вечер, – проговорил мужчина, остановившись возле девушки, пока все прочие гости неспешно проходили мимо них. – Составить тебе компанию за столом? Сможем поболтать во время ужина.
Кетрин отметила, что сказано это было явно без энтузиазма, просто жест вежливости. Не было и привычных комплиментов, хотя сегодня они как раз были бы уместны. Девушка поняла, что задела его своими словами в день приезда. Она вежливо улыбнулась и отрицательно покачала головой.
-- К сожалению, этого не получится, – произнесла она, глядя на собеседника. – Все места уже распределены. Твое возле мистера и миссис Блэк. Вон они, дама в темно-синем бархате и высокий блондин.
-- Я имел честь быть им представленным еще пару месяцев назад в доме твоей матери, – ответил ей Морган. – Мы с Аланом ведем кое-какие дела, так что я знаю, о ком ты.
-- Наверное, мама посчитала, что тебе будет интересно в их компании, если решила усадить тебя рядом, – проговорила Кетрин с прежней улыбкой. – Прости, я должна помочь гостям найти их места.
Девушка оставила его и отошла. Теперь она точно знала, что не испытывала к Моргану сильных чувств. Будь так, его холодность сейчас больно ранила бы ее, но этого не произошло. Почувствовав облегчение от этого вывода, Кетрин немного повеселела и остаток вечера провела даже лучше, чем надеялась.
После ужина, где ее соседями были друзья, предполагались танцы. Гости постарше обосновались в гостиной с удобными диванчиками и продолжили беседы, а молодежь стекалась в другую комнату. Там мебели было меньше, с пола убрали ковры, и музыканты уже начали играть композиции под которые можно было танцевать. Несколько пар открыли вечер, выйдя в центр и показав пример остальным. Амелия была в их числе, приняв предложение одного из своих многочисленных кавалеров. Кетрин видела, что поведение сестры вызывает недоумение у знакомых, но решила, что это к лучшему. Сама она приглашения не получила, в то время как Морган позвал на танец ее кузину, молоденькую симпатичную девушку.
Выскользнув из танцевального зала, Кетрин отправилась проверить как дела в соседних. Там за всем смотрела сама миссис Уорд, очень довольная тем, как проходит праздник. После предполагался фейерверк, и Кетрин решила посмотреть за приготовлениями.
Пиротехники приехали еще днем, и теперь, поужинав со слугами, готовили все необходимое для эффектного окончания празднования. Мужчины в специальной форменной одежде своей конторы носили по коридору внизу коробки, чтоб организовать все в саду. Девушка тоже вышла на воздух и вдохнула полной грудью. Вечер был теплым, на небе сверкали россыпи звезд, а над деревьями серебрился тонкий серп убывающей луны. Кетрин любовалась ночным пейзажем, неспешно удаляясь от дома. В этой части сада гостей не было, потому что столики с напитками и зажженные фонари находились со стороны оранжереи. Здесь же царила полутьма и тишина. Дорожка, по которой ходили пиротехники, осталась позади. Девушка задумчиво рассматривала тени на гравии дорожки и аккуратно ступала, чтоб не сломать каблук.
Неожиданно на пути возникла тень. Кто-то шел навстречу. Кетрин попыталась рассмотреть человека, но в слабом мерцании месяца это оказалось непросто. Только когда до незнакомца осталось не более десяти шагов, Кетрин поняла, что это садовник. Он неспешно ковылял к дому, неся лопату в одной руке и ведро в другой.
-- Мисс, – кивнул он, проходя мимо.
-- Хочешь посмотреть фейерверк, Том? – улыбнувшись, спросила девушка.
-- Скорее присмотреть за этими молодчиками, – ответил садовник, замедлив шаг. – А то вытопчут мне все клумбы, знаю я их.
Кетрин усмехнулась, указав ему, где именно обосновались рабочие, и пошла дальше.
Она вспомнила, как гуляла здесь когда-то в компании Коннора. Они часто уединялись в саду, как делали, должно быть, все влюбленные, чтоб болтать и обниматься вдали от чужих глаз. Он рассказывал ей о своем доме в Ирландии, о своей жизни и друзьях. Кетрин представляла себя частью этой жизни, их будущих детей, их тихое семейное счастье.
Девушка прошла мимо беседки, не обращая на нее внимания. Внутри было темно, поэтому Кетрин решила, что там никого нет, как вдруг ее окликнули. Услышав свое имя, девушка остановилась и недоуменно посмотрела на мужчину, появившегося в арке.
-- Что, надо возвращаться? – спросил Уилкинсон, опершись плечом о резной столбик, подпиравший крышу небольшого сооружения. В пальцах мужчина держал тлеющую сигару.
-- Нет, – ответила Кетрин. Она приблизилась, чтоб не повышать голос, общаясь на расстоянии. – Почему ты решил?
-- Думал, ты гостей по саду собираешь, – пожал плечами мужчина и вернулся во тьму беседки.
Девушка видела огонек сигары, опять вспыхнувший в темноте. Она тоже вошла и, привыкнув к темноте, увидела свободное место недалеко от мужчины.
-- Нет, до фейерверка еще больше получаса, – проговорила Кетрин, присаживаясь и поправляя подол платья. Во время прогулки она начала немного зябнуть и теперь пожалела, что не прихватила пиджак.
-- Тебе не холодно? – спросил Уилкинсон, наблюдая за ней и покуривая сигару.
-- Нет, – тут же ответила Кетрин, отчего стала мерзнуть еще больше.
Она видела, что собеседник отложил сигару и расстегнул пиджак.
-- Вот, только не ломайся, я тебя прошу, – проговорил он, сняв его и накинув на плечи девушки. После чего вернулся на свое место и опять закурил.
-- Не обязательно было, но спасибо, – пробормотала смущенно Кетрин, чувствуя благодатное тепло, исходящее от нагретой мужчиной одежды. – Вечер, действительно, прохладный.
-- Почему вы не можете нормально разговаривать? – спросил Уилкинсон после паузы, пока Кетрин собиралась с мыслями для начала важного разговора. – Ваш отец простой человек, хоть и из аристократической семьи. Он всегда говорит прямо и просто. Да и Мери тоже оставляет свой светский тон, когда рядом нет высокородных знакомых. А вы с Амелией так себя ведете, будто живете в каком-то другом мире.
-- В каком смысле? – не поняла Кетрин, и на этот раз не спешила набрасываться с оскорблениями. Ей нужно было уговорить его отдать Амелии недвижимость, а ссора сведет все шансы к нулю. – Что именно тебя смущает?
-- Вот! – усмехнулся мужчина. – "Что тебя смущает?" Эта высокопарность и смущает. Вернее, раздражает. Ты же нормальная девчонка, простая, открытая, но когда начинаешь говорить, будто принцесса. Все эти "простите", "будьте любезны" вообще не к месту, просто смех.
Кетрин промолчала, понимая, что если и ответит, то очередным "глупым" оборотом, которые так раздражают родственника. Но иначе, как ей завести разговор? Она была немного озадачена и просто смотрела на него, подыскивая что-то наиболее подходящее.
-- Ладно, забудь, – отмахнулся Уилкинсон. Он, похоже, потушил сигару, потому что огонек исчез и дым немного рассеялся. – Говори, как хочешь. Я не имею права к тебе цепляться. Злюсь просто… Извини.
Он опять умолк, но в полутьме отчетливо был слышен его тяжелый вздох.
-- Дело в Амелии? – осторожно спросила Кетрин. Она уже могла различить очертания собеседника и знала, что он не смотрит на нее, а его голова опущена.
-- Да, отчасти, – неопределенно ответил он. – Все складывается очень паршиво, и с Амелией, и на фирме, и вообще в моей чертовой жизни.
-- Я как раз хотела поговорить о ней, – решилась Кетрин после недолгого колебания. – Выслушай меня, а потом ответишь, ладно? Потому что если не дашь закончить, мне придется попробовать еще раз. Я хочу сэкономить время нам обоим.
-- Ого, ну давай, – ответил на это мужчина. Он откинулся на спинку скамьи и скрестил руки на груди.
Кетрин казалось, она видит блеск его глаз, потому перевела взгляд на освещенную луной дорожку.
-- Амелия хочет развода, – начала она нейтральным тоном. – Я говорила с ней и убедила, что претендовать на многое не следует. Но все же ей нужно будет где-то жить, да и тебе все эти дома ни к чему, с твоим образом жизни. Возможно, стоит пойти на некоторые уступки, чтоб вам обоим оставить этот брак позади и начать новую жизнь? Для тебя дело принципа оставить ее ни с чем, она тоже ненавидит тебя и все это не приведет ни к чему хорошему в итоге. Если вопрос только в деньгах, я прошу, оставь ей дома, а я внесу на твой счет их стоимость.
В этом месте Уилкинсон едва не нарушил обещание, начав что-то говорить, но Кетрин напомнила ему о просьбе и продолжала.
-- Конечно, если дело в принципах, то тут деньгами не помочь, – говорила она твердо. – Но прошу хотя бы подумать. Ведь ты, вы оба, вредите не только себе, но и нашей семье. Родители уже не молоды, чтоб переживать еще и вашу драму. Если отец узнает то, что знаю я, это очень расстроит его. После уже не будет полюбовного расставания. Дойдет до суда, дело получит огласку, наши фамилии начнут склонять на каждом углу. Пусть Амелия заслужила этот позор, и я не пострадаю от него, потому что мнение общества мне не важно, но родители и Джеймс такого не заслужили. По ним этот скандал ударит больнее всего. Все эти вещи о ваших любовниках, то, что вы изображали видимость брака больше года, морочили всем голову, это не должно выйти за пределы семьи. А Амелия уже на грани, ты же видишь, что она делает. Да и ты, похоже, на пределе. Подумай, стоят ли принципы того, чтоб разрушать жизнь близким людям? Ведь ты привязан к нашим родителям и Джеймсу не меньше меня. Для тебя они тоже стали родными. Эдвард, я прошу, умоляю тебя, отдай ей эти дома. Пусть она все подпишет и этот кошмар закончится.
Кетрин замолчала и перевела дыхание. Она не сводила глаз с мужчины, ожидая его ответ. Она очень надеялась, что ему хватит совести и ума принять ее предложение.
-- Ты готова выкупить их? – спросил он после продолжительной паузы.
Кетрин закивала, чувствуя растущую надежду на благополучный исход.
-- Конечно, у меня хватит средств, не беспокойся, – говорила она.
-- Это дорогие дома, плюс обстановка, в которую Амелия вложила еще столько же, если не двойную стоимость, – продолжал деловым тоном Уилкинсон. – Сейчас затрудняюсь назвать сумму, но она будет внушительной. Не боишься остаться без гроша?
-- Об этом не волнуйся, это мои проблемы, – ответила невозмутимо Кетрин. Она очень хорошо знала, что ее денег хватит. Она сама уже какое-то время занималась подсчетами, чтоб не быть голословной.
-- Ради Амелии? – продолжал спрашивать мужчина. По голосу трудно было понять, что он решил и для чего спрашивает.
-- Ради моей семьи, – ответила девушка.
-- Хорошо, – произнес Уилкинсон после очередной продолжительной паузы. – Я тоже не хочу скандала. Я из-за этого терпел ее все это время. Потому что знал, что твои родители не заслуживают такого. Амелию я бы уничтожил, но она часть вашей семьи, и это ее счастье.
Он поднялся, намереваясь уйти. Кетрин тоже поспешно встала.
-- Ты согласен? – уточнила она взволнованно.
-- Я же сказал, – обернувшись, ответил мужчина. Он стоял в арке и луна освещала его лицо. Оно было хмурым, решение далось ему с трудом.
-- Скажешь мне, сколько нужно денег, – попросила Кетрин, чувствуя, как быстро забилось сердце. Она и не мечтала, что так просто удастся решить этот вопрос. Готова была расцеловать этого негодяя за его понимание.
-- С ума сошла? – озадаченный ее вопросом, спросил Уилкинсон. – Ты тут при чем?
-- Но… – Кетрин не понимала, в чем проблема. Она начала сомневаться, что верно истолковала его решение и преждевременно обрадовалась. Сердце ее упало, она приблизилась, всматриваясь в лицо мужчины.
-- Я сам во всем виноват, – пояснил тот, глядя на нее. Кетрин была выше среднего роста и сейчас на каблуках, но собеседник все равно возвышался над ней. Его плечи заняли почти весь проем арки. – Сам наломал дров, мне и платить. Принципы принципами, но надо с этим кончать. Я правда устал от такой жизни.
Тут он сделал паузу и понизил голос, а его взгляд переместился куда-то за спину Кетрин.
-- И потом, за деньги не купишь счастья, – проговорил он. – К черту их. Мне тридцать лет. Я еще могу устроить свою жизнь с достойной женщиной. Ты вернула мне веру в их существование.
Он перевел взгляд на Кетрин. Она слушала его, уже убедившись, что все позади и радоваться все же можно, но отчего-то не испытывая прежнего возбуждения. Ей стало грустно от того, что она сама не может разрешить своих собственных проблем так же легко. Эдвард был прав, она тоже не могла бы купить за свои деньги счастье. Коннора ей никак не вернуть.
-- Не понимаю, как можете вы быть сестрами. Такие разные, как ангел и черт, – проговорил мужчина и положил ей руку на плечо.
-- Я далеко не ангел, – возмутилась Кетрин, стряхнув его руку и скрестив свои на груди. – И ты тоже не по-ангельски обошелся с ней. Все мы люди, и все не без греха. Просто не всегда можем найти общий язык.
-- Да, я поступил с твоей сестрой чудовищно, – кивнул мужчина, он тоже отстранился и вышел из беседки.
Кетрин немного постояла, глядя ему вслед и жалея о своей резкости. В конце концов, он хотел выразить ей симпатию, пусть так неуклюже, но все же. А она опять нагрубила, еще и упрекнула его прошлым проступком. То, что он не отрицал вины и не доказывал обратного, было в глазах Кетрин достоинством. Она поспешила следом, желая закончить этот разговор на более позитивной ноте и еще раз поблагодарить. Девушка, отвыкшая от узких платьев и каблуков, сделала слишком порывистое движение и подвернула ногу на гравии. С коротким вскриком она упала на дорожку. Лодыжку пронзила острая боль. Локоть и колено она ушибла меньше, но боль в них тоже была ощутимой.
Кетрин не успела понять, что с ней произошло, как уже была поднята с земли, оказавшись на руках Уилкинсона. Он отошел недалеко, когда услышал ее вскрик и шорох гравия. Мужчина поспешно вернулся и, увидев распростертую на земле девушку, тут же поднял ее на руки.
-- Нога, – застонала Кетрин, ухватившись за его шею и стараясь не шевелить стопой, которая болела все сильней. – Наверное, вывихнула. Ой!
-- Я отнесу тебя в дом, там посмотрим, – говорил Эдвард, уже направляясь к задней двери уверенным шагом, словно нес не взрослую женщину, а маленького ребенка. – Лучше не двигай ей.
Кетрин пробормотала, что старается, сосредоточив внимание на том, чтоб держаться за плечо и шею мужчины.
-- Постарайся не попасться на глаза гостям, – попросила она тихо, уткнувшись лицом в его грудь и закусив губу. – Отнеси наверх, в мою спальню.
-- Хорошо, – не стал спорить с ней Уилкинсон, хотя в тоне слышалось недовольство. – Есть среди них доктор? Кого позвать?
-- Да, есть, – быстро перебирая в уме всех присутствующих, ответила Кетрин.
Эдвард нес ее по лестнице. На пути встретились несколько горничных и лакеев. Слуги с любопытством глазели на мужчину в рубашке, несущего на руках хозяйку, мертвенно бледную, явно страдающую от боли и одетую в его пиджак. Новость об этом облетела слуг прежде, чем Эдвард нашел нужного человека в толпе гостей.
Он так же легко, как в саду, донес девушку на третий этаж и, толкнув ногой дверь ее спальни, внес туда и уложил на кровать. Кетрин старалась держать себя в руках и не стонать от боли, пронзавшей ногу при каждом движении.
-- Доктор Спенсер, – сказала она, подняв взгляд на мужчину. – Попроси маму позвать его ко мне. Она все сделает тихо, не нарушив праздник.
-- О, это самое важное! – не сдержался мужчина. Он оглядывал ее ногу, но не прикасался, не имея нужных навыков.
-- Пожалуйста, зачем устраивать переполох из-за пустяков, – попросила Кетрин, глядя на него умоляюще. – Просто шепни ей, она все устроит.
-- Хорошо, – Уилкинсон повернулся к двери.
-- Постой, пиджак, – девушка попыталась сесть, чтоб снять его. – Нельзя идти в гостиную в одной рубашке…
-- С ума сошла? Тебя больше ничего не волнует, только приличия?! – громыхнул на нее мужчина, вернувшись с порога и одарив таким взглядом, что она так и застыла с одной продетой в рукав рукой. – Давай, помогу, – смягчился он и, забрав свою одежду, пошел искать доктора.
12
К счастью, травма Кетрин оказалась неопасной, и ехать в больницу не пришлось. Доктор Спенсер и мать девушки появились на пороге комнаты, а позади возвышалась фигура Эдварда. Слуги принесли Кетрин воды, тоже поглядывая с любопытством и тревогой. После осмотра, убедившись, что разрыва связок нет, доктор вправил сустав и обмотал его эластичным бинтом. Миссис Уорд сидела на краю кровати с другой стороны, наблюдая за манипуляциями гостя.
-- Как ты умудрилась? – вздыхала она, глядя на дочь с сочувствием. – Хорошо, что Эдвард был рядом.
-- Не знаю, – ответила Кетрин, чувствуя себя центром внимания и от того мучаясь еще больше.
-- Хватит глазеть, если что-то будет нужно, вас позовут, – Уилкинсон взял на себя заботу о том, чтоб освободить спальню от прислуги. – Я буду за дверью, если что-то понадобится, – добавил он и тоже вышел.
-- Ничего страшного, – говорил доктор, не обращая внимания на возню. – Через две недели, максимум, и следа не останется. Давайте я осмотрю локоть.
Он взял с постели бледную дрожащую руку девушки и приподнял, оглядывая локоть и проверяя сустав.
Кетрин поморщилась, но не проронила ни звука.
-- Похоже, ушиб, – кивнул мужчина. Он был уже в летах, но держался бодро и улыбался, чтоб поддержать женщин. – Завтра обязательно в больницу. Сделать рентген. Я, конечно, считаю, что все кости целы, но убедиться надо. Вы сделаете это, мисс Уорд? – он ласково улыбнулся бледной девушке.
Кетрин кивнула. Мать дала ей воды и проводила доктора к двери.
-- Эдвард проводит вас обратно к гостям, – сказала она, а сама вернулась к дочери.
-- Мама, ты тоже иди, – проговорила девушка. – Я не так плоха, чтоб сидеть со мной. У тебя же праздник. Я все испортила, неуклюжая корова.
-- Не говори ерунды, – пожурила мать. – Ничего ты не испортила. Ты так помогла мне, не знаю, что делала бы без тебя.
-- Иди, нехорошо бросать гостей, – настаивала девушка, глядя на свою красивую нарядную маму. Ей очень не хотелось, чтоб вечер для нее так вот заканчивался, возле постели больной. – Я посплю. Нога почти не болит больше.
-- Ты уверена? – спросила миссис Уорд.
-- Да, я уже засыпаю, – Кетрин зевнула и закрыла глаза.
Женщина взяла с кресла плед и накрыла ее. Потом поцеловала в лоб и после некоторых колебаний ушла.
Кетрин решила, что в самом деле задремала. Разбудил шум за окном. Она подняла тяжелые веки и увидела расцвеченное фейерверками небо. Пестрые цветы с грохотом вспыхивали то тут, то там, озаряя ее спальню. Девушка снова закрыла глаза, но спать под такой грохот было сложно.
Когда все стихло, она опять посмотрела на небо и вздохнула. Все сейчас были внизу в саду, любуясь зрелищем и веселясь. И как ее угораздило свалиться, да еще и ушибиться при этом? Девушка вздохнула.
-- Как ты? – услышала она голос Эдварда и тут же опять распахнула глаза. Он сидел в кресле возле окна, поэтому она не заметила его сразу. Сейчас же он поднялся и приблизился.
-- Что-то нужно? Воды? Еще обезболивающее? – спрашивал мужчина. Он был без пиджака, волосы немного растрепаны, рубашка помята и местами испачкана. Для него приключение тоже не прошло бесследно.
-- Почему ты не с гостями? Мне не нужна сиделка, – начала Кетрин хрипло. Потом прочистила горло, отчего голова начала гудеть, как паровой котел. – Ох, – только и выдохнула она, закрыв глаза.
-- Я и не сиделка, – ответил невозмутимо мужчина. – Если ты заметила, я праздники не очень люблю. Считай, что я воспользовался благовидным предлогом, чтоб отлынуть. Мэри очень понравилась эта идея, и она может спокойно заниматься гостями. Ты должна быть довольна, гости в надежных руках, праздник не испорчен.
Кетрин почувствовала иронию в его словах и усмехнулась.
-- Ты вот издеваешься, а я же не из-за гостей переживала, – проговорила она, посмотрев на него укоризненно. – Я хотела, чтоб мама была довольна. Все же это ее день рождения, мы готовились.
-- Я понял, прости, – кивнул мужчина. Он сел на кровать возле ее ног. – Но когда ты начала приводить меня в пристойный вид, лежа с вывернутой ногой, я всерьез обеспокоился твоим душевным здоровьем.
Он засмеялся, глядя на недобрую гримасу на лице девушки.
-- Выпей таблетку, вижу же, что голова болит, – произнес он, поднялся и принес стакан воды и лекарство.
Кетрин приподнялась и взяла дрожащей рукой стакан. Эдвард придержал ее за плечи, пока она пила. Потом помог лечь обратно.
-- Спасибо, – проговорила девушка тихо. – Теперь уходи. Праздник кончился, а я начинаю всерьез переживать о твоем душевном здоровье.
Она посмотрела на него и улыбнулась.
-- Один-один, – усмехнулся мужчина.
Кетрин была благодарна ему за поддержку и внимание. Он опять удивил ее, в который раз.
Эдвард взял с подлокотника потрепанный пиджак и, еще раз взглянув на девушку, вышел из комнаты. Кетрин лежала с закрытыми глазами, чувствуя, как опять наваливается сон.
Несколько дней прошли в заботах о Кетрин. Родственники отвезли ее в город на прием к врачу. Эдвард предложил свою помощь, поскольку наступать на ушибленную ногу девушке категорически запретили, а добраться до врача как-то надо было. Мужчина отнес ее на руках к машине, а потом, по прибытии в клинику, помог сесть в кресло, на котором ее и доставили к кабинету. Миссис Уорд и Амелия сопровождали Кетрин. Правда, пока сестра проходила необходимые процедуры, Амелия куда-то отлучалась, бросив мать и мужа в приемном покое. Вернулась она очень довольная и с корзиной фруктов.
-- Это от Моргана, – щебетала она, порхая по коридору рядом с родственницами. Миссис Уорд везла Кетрин к выходу, пока Эдвард подгонял машину. – Он передает привет и пожелания скорейшего выздоровления.
-- Как он мил, – ответила Мэри. Кетрин промолчала, отрицательно качая головой. У нее еще не было возможности поговорить с сестрой с глазу на глаз, чтоб сообщить о решении Уилкинсона.
Черный седан уже ждал у входа, когда женщины покинули стены клиники. Эдвард выбрался из салона и помог Кетрин сесть на заднее сидение. Он делал все это молча и с предельной аккуратностью, не обращая внимания на взгляды жены и тещи.
-- Но все же помощь Эдварда неоценима, – заметила Мэри, когда Амелия сложила корзину в багажник и села в машину возле сестры. Миссис Уорд заняла место впереди, возле водителя. – Я не хотела бы просить о помощи слуг. Это неудобно. А Джон уже староват, чтоб носить девушек на руках.
-- Мне не трудно, – впервые за всю поездку отозвался на похвалы сам мужчина. – Она из-за меня упала.
-- В самом деле? – Амелия повернула голову и взглянула на сестру. Машина покинула территорию клиники и направилась в сторону поместья. День был будний, и движение на улицах не позволяло набрать большую скорость. Часто приходилось останавливаться в потоке машин и ждать просвета, чтоб выбраться из пробки.
-- Да, то есть, нет, конечно, – начала Кетрин. – Мы разговаривали в беседке в саду, когда я выходила, наверное, не заметила ступеньку и свалилась.
-- Мне следовало подать тебе руку, – покачал головой Эдвард. – Там было темно, как у … – он вовремя успел сдержать яркий эпитет, вспомнив, что в обществе леди. – Как в ночном саду, – закончил он.
-- Я могла упасть и по дороге к беседке, – не соглашалась Кетрин. – Знала же, что там гравий, и все равно пошла в туфлях на шпильке. Чем только думала?!
Амелия слушала препирательства с загадочной полуулыбкой на губах. Мэри улыбалась, качая головой.
-- Ну что уже говорить, все это в прошлом, – решила она. – Главное, что ничего серьезного. Доктор Спенсер был прав, переломов нет.
-- Кетрин трудно будет теперь без помощи, – начала Амелия после паузы. – Может, нанять кого-то, квалифицированного?
-- Я не хочу никаких сиделок, – сразу отсекла эту идею девушка. – Я могу сама о себе позаботиться. В доме полно слуг, как-то справлюсь.
-- Я поживу у вас, пока ты не поправишься, – решила сестра, взяв ее за руку. – Ты не против, милый?
Она взглянула на мужа в зеркало заднего вида. Уилкинсон не сразу ответил. Кетрин сидела позади матери и видела его профиль. Мужчина явно сдерживал что-то колкое в адрес жены. Потом на его лице появилась хитроватая улыбка и он бросил взгляд назад, встретившись глазами с Кетрин.
-- Если так, то я тоже погощу у твоих родителей подольше, – ответил он, вновь переводя взгляд на дорогу. – На фирме сейчас делать особо нечего. Чтоб руководить, не обязательно сидеть в офисе. Так что, Кетрин, из-за меня ты ушиблась, мне тебе и помогать.
Он опять посмотрел на нее и подмигнул. Миссис Уорд обрадовалась его решению и всю дорогу домой планировала предстоящую совместную жизнь в усадьбе.
Кетрин чувствовала себя странно в новой роли. С одной стороны то, что Эдвард носил ее на руках, было логичным, ведь иначе она никак не смогла бы добраться до своей комнаты на третьем этаже, но с другой отчего-то чувствовала неловкость. Когда они вернулись, Амелия поспешила за корзиной Моргана и даже не обратила внимания на то, как возятся с сестрой остальные. Она взяла подарок и начала отдавать распоряжения глазеющим на них слугам. Миссис Уорд тоже озаботилась вещами и слугами, желая сразу же приступить к воплощению своих планов. Первым был ужин в честь решения Амелии и Эдварда остаться на более продолжительный срок, и удачного осмотра Кетрин.
В это время Эдвард, опять обойдя машину, открыл дверцу со стороны Кетрин и протянул к ней руки. На этот раз он смотрел на нее и как-то загадочно улыбался. Именно эта улыбка, значение которой Кетрин не понимала, и заставила девушку почувствовать неловкость. Она поискала взглядом Амелию, желая понять, что та думает о том, что ее муж носит ее на руках с такой готовностью, но сестра уже скрылась в доме.
-- Что? Кого высматриваешь? – тут же заметив ее маневры, спросил мужчина. – Хочешь поехать в гараж?
Он усмехнулся, стоя возле машины и глядя на девушку. Одну руку он держал на крыше машины, вторую упер в бок. За городом он не носил ненавистные костюмы и выглядел гораздо лучше без них. Льняные свободные брюки и темная рубашка шли ему гораздо больше. Он не зачесывал и не укладывал волосы, позволяя челке падать на лоб, а на щеках появилась легкая светлая щетина. Он словно стал другим человеком, так преобразился без своих костюмов и образа офисного работника. Да и взгляд стал другим, конечно, никакого намека на флирт, как опасалась девушка, но все же озорной и веселый, что тоже настораживало Кетрин. А еще тесный контакт, происходивший между ними поневоле, дал ей почувствовать его запах. Именно это последнее обстоятельство волновало Кетрин больше всего. Еще в вечер падения она уловила его, когда буквально уткнулась лицом в рубашку мужчины. Но если тогда в основном преобладал аромат дорогого табака, виски и одеколона, то сегодня, когда Эдвард опять поднял ее на руки и прижал к себе, девушка отчетливо почувствовала запах его кожи. Он не застегнул рубашку наглухо, она видела его обнаженную шею и, удерживая ее руками, придвинулась ближе и вдохнула. После этого сложно было абстрагироваться и воспринимать Эдварда просто как носильщика, человека, оказывающего услугу. Кетрин носил на руках мужчина, и она с каким-то трепетом ждала, что он опять это сделает. Ей доставляло удовольствие то, с какой легкостью он поднимает ее, нежность, при всей его богатырской силе, и теперь, как последний гвоздь в гроб ее самообладания, его запах.
-- Нет, ничего, – поспешила ответить она, отводя взгляд и стараясь успокоить колотящееся сердце. Это все было странным, неприличным и пугающим. Ведь он муж ее сестры, дремучий медведь и хам, и уж конечно засмеет ее, если догадается, как волнует ее его прикосновение. В лучшем случае засмеет, в худшем оскорбит и станет считать падшей женщиной и дрянью, как думал теперь о жене.
Не подозревая о мыслях девушки, Уилкинсон помог ей выбраться из салона и опять подхватил на руки. Она держалась за его шею, стараясь отвернуться и не думать о нем больше в таком смысле.
-- Что, неужели плохо пахну? – усмехнувшись, спросил он, конечно же заметив ее попытки. – Ты как-то странно себя ведешь. Может, скажешь прямо, как обычно это делала.
Он медленно нес ее к дому. Кетрин боролась с желанием ответить честно.
-- Наверное, удивляешься, почему я это делаю? – продолжал мужчина, не получив ответа. Девушка по-прежнему смотрела куда угодно, только не на него. Они вошли в дом и он понес ее наверх. Слуги выглядывали из-за косяков, провожая их любопытными взглядами и перешептываясь. – Официальная версия с моим обостренным чувством вины не подходит?
Кетрин повернула к нему лицо и недоверчиво прищурилась.
-- Официальная версия? – уточнила она. – Это неправда?
-- Я чувствую вину, не подумай, – усмехнулся мужчина, бодро вышагивая по лестнице. – Но все же будь на твоем месте миссис Манчестер, я предложил бы нанять какого-нибудь парня из медперсонала.
-- Пока ты не сказал что-то лишнее, прошу, еще раз подумай, надо ли это говорить, – предупредила Кетрин, чувствуя, как быстро бьется сердце.
Она смотрела прямо ему в глаза, ожидая, что же он скажет в итоге. Он перестал улыбаться и перевел взгляд на ступеньки. Ее комната была уже близко, но она не заметила, как пролетело время, пока они шли.
-- Хорошо, прислушаюсь к твоему мудрому совету и промолчу, – проговорил он, не глядя на нее больше и не улыбаясь. – Довольствуйся официальной версией. Это вполне могло быть правдой, будь у меня больше совести.
-- Вот и отлично, – облегченно вздохнув, кивнула девушка.
Мужчина внес ее в открытую дверь спальни и опустил на кровать.
-- Благодарю, – не поднимая на него взгляд, сказала она и медленно села, подложив под спину подушки.
-- А если я разведусь и отдам Амелии все, что она захочет? – спросил он, оставаясь возле нее и глядя в упор. Тон был серьезным, и взгляд тоже.
Кетрин удивленно вскинула брови.
-- О чем ты? – спросила она, сомневаясь, что поняла его правильно. – Разве мы говорили о ней?
В этот момент в дверях появилась миссис Уорд, невольно прервав разговор.
-- Вы уже здесь, отлично, – начала она, входя и проверяя, все ли устроено в комнате для удобства больной. – Я распорядилась об обеде, тебе его подадут сюда. Что хочешь на десерт?
-- Если понадоблюсь, зовите, – проговорил мужчина и вышел.
Кетрин все еще пребывала в замешательстве, теряясь в догадках, о чем шла речь.
-- Похоже, этот брак близится к печальному концу, – заметила Мэри, поправляя плед, которым укрыла ноги дочери. Кетрин теперь приходилось носить юбки, одолженные Амелией. Надеть штаны было делом хлопотным и болезненным. Подумав о том, что Эдвард три раза уже держал руку на ее обнаженных ногах, Кетрин опять покраснела и смутилась.
-- Они уже не скрывают, что это просто формальность, – продолжала тем временем миссис Уорд. – Все знали, что Амелия и Эдвард заняли разные спальни. Конечно, это вызвало пересуды, а на вечере тетушка Шарлотта прямо спросила меня о них. Мне не оставалось ничего, кроме как пожать плечами. Думаю, она все поняла и без слов. Амелия флиртовала со всеми подряд, а Эд вообще постоянно куда-то исчезал.
-- Они разведутся, я говорила с ними обоими, – ответила Кетрин.
Миссис Уорд вздохнула.
-- Очень жаль, – проговорила она.
Дочь промолчала, ничуть не сожалея об этом.
-- Если понадоблюсь, звони, – велела женщина, кивнув на шнурок у кровати. – В кои веки пригодится.
Потом она ушла, дав Кетрин время подумать и просто отдохнуть в тишине.
После обеда к ней заглянула сестра. Девушка уже переоделась и выглядела цветущей. Кетрин хмуро наблюдала за ней, порхающей по комнате и расставляющей цветы, присланные друзьями и родными. Родня, которая все еще гостила в доме, наносила визиты время от времени. Тетушки и кузины предлагали свою компанию, мужчины передавали соболезнования и пожелания через женщин, не желая смущать Кетрин своими визитами. Девушка удивлялась, что в ее комнате не устроили настоящее паломничество сразу после того, как все узнали о ее травме. Позднее она выяснила, что это тоже заслуга Уилкинсона, который дежурил у нее и выпроваживал всех желающих составить ему компанию у постели больной.
-- Ты можешь уделить мне немного времени? – спросила Кетрин, наблюдая за хлопотами Амелии. – Цветами может заняться Алиса.
-- Поверь, ей есть чем заняться, – усмехнулась сестра. – Дядя собирается в дорогу, все слуги у них.
-- Я поговорила с Эдвардом, он согласился на твои условия, – попыталась хоть так привлечь ее внимание девушка.
-- Согласился? – Амелия была очень удивлена. Она, в самом деле, оставила вазы и подошла, чтоб сесть возле Кетрин на кровать.
-- Да, он согласен отдать дома, – ответила та с коротким кивком. – Всё, во что ты вкладывала силы, будет твоим. Дома и обстановка.
-- И дом в Лондоне? – уточнила Амелия. Она не выглядела счастливой, напротив, новость ее озадачила, если не расстроила.
-- Думаю, да, – пожала плечами Кетрин. – Он тоже устал от этого всего и готов на уступки. Но Амелия, не испорти все, я прошу тебя. Будь благоразумной.
Амелия вскинула подбородок и поджала губы. Кетрин встревожилась.
-- Ты же не передумала? – спросила она. – Поверь, так будет лучше для всех. Родителям скажете, что разлюбили друг друга и расстаетесь мирно.
-- Не хочешь скандала? – усмехнулась Амелия, качая головой. На ее лице было какое-то хищное выражение, что очень не нравилось ее сестре.
-- Нет, а ты хочешь? – изумилась Кетрин.
-- Нет, конечно, – нервно засмеялась Амелия. – Но как тебе удалось? Он же был непреклонен.
Кетрин опустила взгляд, сама не зная ответа на этот вопрос. Ей решение Эдварда казалось логичным, но не ее сестре.
-- А еще не верила мне, – продолжая язвительно улыбаться, проговорила Амелия. – Да ты из него веревки вьешь, сестричка. Вот он, мой час отмщения. Не зря я терпела. Теперь он у нас попляшет, гад.
-- Эми, о чем ты? – испуганно хлопая ресницами, спросила Кетрин. Она сидела на своей кровати, опираясь спиной на подушки, но теперь подалась вперед.
Амелия только головой покачала.
-- Прости, я и не думала, что так все обернется, – начала она, хотя судя по лицу, ей было ничуть не жаль. – Если согласен отдать недвижимость, поделится и акциями. Дай ему время, а потом скажешь об этом. Он согласится. Теперь он на все согласится.
-- Мне кажется, доктор переусердствовал с лекарствами, – Кетрин легла обратно и прикрыла веки. – У меня галлюцинации.
Амелия засмеялась.
-- Я серьезно, Эми, – без тени улыбки ответила Кетрин. – Бери, что дают, и покончи с этим. Я больше ничего не буду ему говорить. Если все испортишь, то только из-за своей жадности.
-- Он мне сломал жизнь, а ты в кусты, – тоже посерьезнев, сказала Амелия. – Почему ты не хочешь дожать? Ведь ясно, что он твой. Я же говорила, даже спать с ним не нужно будет.
-- Да о чем ты?! – взорвалась Кетрин. – Я его не соблазняла, я просто объяснила, что ваш скандал ударит по нам всем! Что если он хоть во что-то ставит родителей, проявивших так много добра к нему, то он должен избежать скандала. Что вы оба молоды и должны оставить эти глупые войны. Вот и все, что я сделала.
-- А упала потом, когда он согласился? – поинтересовалась Амелия.
-- Ну конечно, не во время же осмотра я с ним разговаривала обо всем этом, – не веря, что сестра думает иначе, говорила Кетрин.
-- И он ничего такого тебе не говорил? Никаких комплиментов? – настаивала Амелия. – Ты могла и не понять, они у него своеобразные.
-- Нет, – не моргнув глазом, солгала сестра.
-- Ты просто не заметила, наверное, – не сдавалась Амелия. – Я его хорошо знаю и вижу, что он серьезно тобой увлечен. А раз согласился на мои условия, то хочет развестись любой ценой.
Кетрин вспомнила слова Эдварда и поняла, наконец, их смысл. Осознание того, что Амелия права, было как гром среди ясного неба. Девушка не смогла скрыть эмоции, отражавшиеся на ее лице, и сестра сразу заметила перемену в ней.
-- Вот видишь, – продолжала она увещевать. – Достаточно просто взглянуть на его действия, зная эту очевидную истину, и все станет ясно. Он же на руках тебя носит, Кети. Что тебе еще нужно, чтоб понять, что мой муженек влюбился в тебя по уши?
Кетрин с трудом поборола охватившее вдруг волнение и подняла взгляд на сестру.
-- Но… – в горле у нее пересохло, и она откашлялась. – Если так, то тем более не следует мне с ним говорить о ваших делах. Я не должна использовать его чувства. Я этого не хотела, если ты помнишь.
Амелия подозрительно прищурилась, глядя на сестру, на ее пунцовые щеки и блестевшие глаза.
-- Ты же не купилась на его жалкие ухаживания? – спросила она с иронией. – Не стала его жалеть? Потому что это было бы очень странно, сестренка. Ведь он еще пока мой муж.
-- С ума сошла?! – возмутилась Кетрин, краснея еще больше от осознания того, что бессовестно лжет. – На что ты намекаешь? Мне и в голову бы не пришло, если бы ты тогда не сказала мне, что он мной заинтересован. До того дня я даже как мужчину его не воспринимала.
-- А с того дня? – усмехнулась Амелия. – Представляла, каков он, да?
Кетрин казалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Она только призналась себе, что увлеклась Эдвардом, как тут же получила доказательства того, что и он к ней расположен, и вот Амелия заставляет ее говорить об этом.
-- Посмотрела на это чучело, как на мужчину? – давила на нее сестра с блеском в глазах.
-- Ты вышла замуж за это чучело и была очень довольна в день свадьбы, – фыркнула Кетрин, задетая этими словами. Хотя сильнее ее возмутило оскорбление. Одно дело, когда она сама обзывала Эдварда, но когда это делала Амелия, Кетрин отчего-то ощущала закипающую злость.
-- Ты была невнимательна, Кети, – посерьезнев, возразила та. – В день свадьбы я была очень печальна.
Кетрин задумалась и поняла, что сестра права. В день свадьбы Амелия была не просто печальна, она даже плакала. Когда они с Коннором уходили с банкета, потому что мужу неожиданно стало плохо, Кетрин обменялась с сестрой парой обычных в такие дни фраз. Пожелала счастливой жизни, попросила звонить, а Амелия неожиданно расплакалась, просто зарыдала, обхватив сестру за шею. С Коннором она даже не попрощалась, поспешно убежав куда-то в дебри отеля, в одном из ресторанов которого проходила свадебная вечеринка. Эдвард, появившийся из зала, был так же удивлен поведением невесты, как и родня. Но Коннор напомнил о себе и Кетрин оставила сестру на родителей. Потом ее муж заболел, и болезнь развивалась так стремительно, что они едва успели добраться до дома, как он слег с гриппом и вскоре умер. Конечно, Кетрин напрочь забыла о сестре и ее слезах в день свадьбы. Теперь все это вспомнилось, будто было вчера.
-- Я словно чувствовала, что пожалею, – говорила Амелия. – Думаю, я так и не смогла его полюбить. Мы слишком разные люди. Да и он женился, чтоб попасть в наш круг, а не по большой любви. Первые трудности это доказали. Ему было наплевать на меня, главное, это наследник.
Девушка поспешно встала и отошла к окну, отвернувшись от Кетрин. Та понимала, что она не хочет показывать слез. Даже если Амелия любила мужа, то теперь будет всеми силами отрицать это. Скорее всего, за год она сумела убедить в этом даже себя.
-- Пусть так, Эми, но что это меняет? – вернулась к прежней теме Кетрин, желая все прояснить. – Это все дела минувшие, надо жить дальше. Ненависть тебя разрушит. Оставь его, дай развод и забудь.
-- Хочешь прибрать его себе? – не оборачиваясь, усмехнулась Амелия. Она отчаянно терла глаза, но голос звучал твердо. – Тогда я пойму, зачем хочешь оставить ему хоть что-то.
-- Не продолжай это, прошу, – взволнованно проговорила Кетрин. – Между нами быть ничего не может, сама должна понимать. Я просто хочу, чтоб все закончилось.
-- Он грубый и жестокий человек, – повернувшись, сказала Амелия, просто бросила эти слова сестре, будто желала переубедить ее. – У меня всегда синяки оставались на утро. Он как животное, о партнерше никогда не думал. Я пожалела потом, что берегла себя до брачной ночи. Это было сущим кошмаром…
-- Прекрати, – оборвала ее Кетрин, испытывая боль и отвращение. Слушать такие признания от младшей сестры, представлять ее в подобных обстоятельствах было невыносимо. Еще больнее было слышать о том, что Эдвард все же тот, кем она считала его сначала.
-- Спроси у мамы, спроси, – стояла на своем Амелия. – Я тогда просила у нее совета. Мне нужен был психолог. Она подтвердит, что я ходила к доктору. Восемь сеансов после одной ночи. Чтоб забыть, постараться допустить к себе мужчину опять. Как думаешь, почему я потеряла ребенка?
Кетрин стиснула зубы, стараясь выслушать до конца, раз не удалось заставить сестру молчать. Она не могла определить пока, что сильнее ранит ее, то, что не знала ничего этого, находясь далеко от сестры, или что в этом виновен Эдвард?
-- Я попала в ад, в самое пекло, – продолжала Амелия, ее покрасневшие глаза теперь горели гневом. – Дома меня все любили, относились, как к принцессе. Я понятия не имела, что со мной могут обходиться подобным образом. Как с вещью, просто куском мяса для утех. И все это он, этот волк в овечьей шкуре. Жалей его, пусть морочит голову и тебе. Но вот только я обещаю, что скорее подсыплю ему яда, чем позволю завладеть тобой.
Сказав это, Амелия вышла и хлопнула дверью. Кетрин медленно сползла с подушек и долго лежала без движения, глядя в потолок. Ей было о чем подумать, и, к счастью, в этот раз никто не мешал.