читать дальше
18
Сестры встретились во второй половине этого же дня, в доме в Кенсингтоне. Накануне Кетрин позвонила сестре и прямо сказала, что желает забрать вещи Эдварда, оставленные мужчиной. Амелия согласилась, застигнутая врасплох таким неожиданным желанием сестры и едва ли не приказным тоном, каким та с ней разговаривала. К моменту появления Кетрин у нее на пороге, девушка успела прийти в себя и даже подготовить что-то вроде ответной речи на возможные нападки гостьи.
-- Здравствуй, – сдержанно проговорила та, явно не намереваясь с порога обличать сестру во всех смертных грехах. Кетрин держалась уверенно и официально, но подчеркнуто холодно. Между сестрами более не было прежней привязанности.
-- Привет, – ответила Амелия и отпустила служанку.
Девушка сидела в меньшей гостиной на диване, одетая в брючный костюм темного оттенка. Кетрин не стала дожидаться приглашения, вошла и села напротив, глядя на сестру уверенным взглядом.
-- Я правильно поняла тебя, – начала Амелия, скрестив руки на груди и фальшиво улыбнувшись, – ты хочешь забрать вещи Эдварда?
-- Да, все верно, – коротко кивнула Кетрин.
-- И куда их отправить? – собеседница старалась выразить свое недоумение и презрение взглядом и полуулыбкой. – Там много хлама, ты вряд ли унесешь.
-- Я и не намеревалась ничего нести, – проговорила Кетрин. – Если ты помнишь, у меня травмирована лодыжка. Отправь все, что принадлежит ему, в наш дом.
-- К родителям?! – едва не засмеялась Амелия. – Вот так сюрприз ты им готовишь. А отец знает?
-- Пусть тебя это не беспокоит, – не менее фальшиво улыбнулась гостья. – Я предупредила прислугу, там уже ждут. Не затягивай.
С этими словами Кетрин поднялась и повернулась к двери.
-- И всё? – спросила ее Амелия. – Вот так мы и расстанемся? Врагами? Из-за него? Этого мерзавца?
-- Да, мы расстанемся из-за мерзавца, но не того, о котором думаешь ты, – повернувшись к ней, ответила Кетрин.
Амелия вопросительно вскинула брови.
-- Единственный мерзавец во всей этой истории – Морган Браун, – проговорила сестра и глаза ее сверкнули гневом. – Это он был отцом твоего ребенка?
Хозяйка дома опешила, услышав вопрос, и медленно села обратно.
-- Он посмел рассказать об этом?! – прошипела Амелия зло. – После того, как убил моего малыша!
-- Он не тронул бы тебя и пальцем, если бы знал об этом, – возразила гневно Кетрин. – Если бы тебе хватило ума во всем признаться прежде, чем мужчина разозлился настолько, что применил силу.
-- Ты защищаешь его, потому что вы спите, – усмехнулась Амелия, вернув самообладание. – А спите вы благодаря мне. Если бы я не выдумала, что он тобой заинтересовался, ты бы и не подумала на него взглянуть иначе, как на таракана. Ведь я же знаю мою сестренку. Ее интересуют только те мужчины, что гарантированно ответят взаимностью. Других ты боишься. Откуда такие комплексы и неуверенность в себе, Кети?
-- Выдумала? Ты это выдумала? – удивленно вскинула брови Кетрин, не реагируя на насмешку.
-- Ну конечно, – продолжая улыбаться, отвечала та. – Мне нужно было, чтоб он согласился на мои условия, а Морган сказал, что ты сможешь им управлять. Он-то своего тупого друга хорошо знал.
-- Дай угадаю, ты и Эдварду про меня что-то сказала? – покачала головой Кетрин. Конечно, ее задело то, что все это оказалось обманом, но потом она осознала, что сестра невольно сделала ее счастливой. Заставила посмотреть в нужном направлении, разглядеть счастье, лежащее прямо под носом.
-- Все тебе расскажи, – усмехнулась Амелия. – У вас же теперь гармония, зачем тебе знать, как это получилось. Лучше задумайся над тем, не входило ли это в наши с Морганом планы.
-- Однажды ты отравишься своим собственным ядом, – проговорила Кетрин.
Она в этот момент не имела в виду настоящий яд, а просто применила эту метафору, но Амелия неожиданно побледнела и даже выглядела испуганной. Это и заставило Кетрин понять двусмысленность оборота.
-- Будь осторожна, сестра, потому что я тебе этого всего не забуду, – продолжала Кетрин, злобно сузив глаза. – Эдвард рад, что избавился от тебя и не хочет возвращаться к прошлому, но я не так великодушна. Запомни, Амелия, ты потеряла сестру и приобрела врага.
-- Из-за мужчины? Из-за этого медведя? – фыркнула девушка брезгливо. – Ты будешь воевать со мной из-за Уилкинсона? Да он ничтожество. Как ты вообще можешь с ним быть после Коннора?!
-- Если бы ты хоть попробовала то, от чего отказалась, – усмехнулась Кетрин, оставив без внимания слова о бывшем муже. – Ты никогда не умела видеть ценность чего-то, пока я не показывала тебе ее. Помнишь, еще в детстве? Тебе хотелось только то, что было прежде моим. Только в моих руках вещи и люди приобретали для тебя ценность. Одежда, игрушки, подруги, молодые люди. Все, что было моим, становилось потом твоим. Сама ты оценить что-то просто не способна. Сама не можешь завести подруг, поэтому берешь себе моих. А вот Эдвард изначально был твоим, и ты не разглядела в нем красоту, силу, мужественность.
-- О нет, было что-то, что досталось тебе после меня! – воскликнула Амелия, задетая словами сестры. – Эдвард не первый мужчина, что перепал тебе после того, как я им попользовалась.
-- Если ты о Моргане, то он меня никогда особо не интересовал, – покачала головой Кетрин.
-- А Коннор?! – выпалила сестра, пылая яростью. – Как тебе он?! Мне он очень понравился!
Кетрин сделала это прежде, чем поняла. Ее рука взметнулась и Амелия получила увесистую пощечину. На бледной щеке отпечатались пальцы Кетрин.
-- Не смей упоминать его, иначе, клянусь, я тебя заставлю пожалеть об этом, – проговорила старшая сестра ледяным тоном.
Амелия прижала руку к щеке, глядя на Кетрин в растерянности.
-- Пришли вещи в наш дом, – велела гостья и направилась к выходу.
Только когда входная дверь хлопнула, Амелия пришла в себя.
Она поднялась наверх и до вечера занималась тем, что резала на мелкие кусочки гардероб мужа и его бумаги. Потом разбила в дребезги его чашку и бросила осколки к вещам в чемодане. Портрет в рамке тоже разбила и швырнула туда же. После закрыла два чемодана с рваньем и мусором и велела слугам отправить их по адресу.
Кетрин и Эдвард ужинали в ресторанчике недалеко от гостиницы, где мужчина остановился. Они сидели за столиком в небольшом полутемном зале. Место было без претензий, но уютным и с хорошей кухней.
-- Ты уверен, что не хочешь пожить пока у меня? – спросила девушка осторожно. Они с Эдвардом сидели рядом, а не напротив друг друга, чтоб разговаривать, не повышая голос. За соседними столиками ужинали другие люди, в основном туристы.
-- Не нужно испытывать терпение Джона, – покачал головой мужчина. – С моей стороны будет свинством появиться в его доме после той сцены.
-- Но это и мой дом тоже, – вздохнула Кетрин, но не стала настаивать. Если отец узнает, он действительно не будет рад. – Я сама подумывала об отдельном жилье. Не против поселиться со мной?
-- Нет, – ответил Эдвард с улыбкой. – Почему я должен быть против?
-- Ну, я думала, тебе не понравится то, что платить за него буду я, – робко ответила Кетрин.
-- У меня нет денег, вообще, даже за ужин расплатиться нечем, – улыбка мужчины стала печальной, но не исчезла. Он по-прежнему смотрел на девушку с нежностью, даже обсуждая прозаические малоприятные вещи. – Я не в том положении, чтоб думать о гордости и пренебрегать помощью.
Кетрин вздохнула, не представляя себе, как это, остаться вообще без средств, без пенса в кармане.
-- Завтра утром съеду из отеля и пойти смогу разве что под мост, – продолжал Эдвард. – Так что я не против вместо этого поселиться с девушкой, которую люблю.
-- Я боялась, что ты откажешься от моей помощи, – облегченно вздохнула Кетрин. – Неужели у тебя вообще ничего не осталось? В голове не укладывается.
-- Мои счета заморожены, пока идет расследование на фирме, – ответил Эдвард, пожав плечами. – Имущество все отошло Амелии. Дома и все, что в них было. Машина принадлежала фирме, своей у меня не было. Что было в бумажнике, с тем и остался.
-- Возьми мою карту, – Кетрин достала из сумочки кошелек и протянула ему одну из своих кредиток. – Так мне будет спокойней.
Эдвард опустил взгляд на прямоугольник пластика, лежащий на скатерти между их тарелками, и опять поднял глаза на девушку.
-- Я же не прошу тратить все, что на ней есть, – улыбнулась она. – Просто на всякий случай. Вот за ужин заплатить, например.
-- Никто еще не делал для меня ничего подобного, – мужчина взял карту и вертел ее в пальцах одной руки, задумчиво глядя куда-то мимо. – Ничто не далось мне в этой жизни даром, я все зарабатывал сам, – он опять посмотрел на девушку, но теперь не улыбался. – Спасибо, Кети. Я обещаю, что встану на ноги и отблагодарю тебя за твою доброту ко мне.
-- Ты отблагодаришь меня гораздо раньше, – улыбнулась ласково девушка, приблизилась и коротко поцеловала его в щеку. – Помнишь, ты хотел на мне жениться, так что все мое – твое.
-- Я и теперь хочу, но вряд ли получится, – вздохнул Эдвард, продолжив есть.
-- Доверь это мне, – Кетрин уже поела и наблюдала за собеседником с нежной улыбкой. – Если обещаешь слушать меня и не вредничать, я все устрою.
-- Обещаю, – кивнул мужчина.
Они поужинали и, расплатившись, покинули заведение.
Кетрин позвонила матери и, убедившись, что родители по-прежнему за городом, поехала с Эдвардом в их городской дом. Мужчина не стал отказываться, желая убедиться, что девушка благополучно добралась до дома. Они доехали на метро, решив с этого дня не тратиться на такси и вообще начать жить скромнее. Высший свет остался в прошлом, им вход туда теперь был закрыт, и следовало привыкать к другому образу жизни.
В комнате Кетрин уже ждали два чемодана, принесенные сюда прислугой по ее просьбе. Девушка отпустила горничную спать и они с Эдвардом остались одни. Мужчина с любопытством осматривался в спальне возлюбленной. Она тем временем открыла чемодан, чтоб подумать, что делать с его вещами. Конечно, устроиться туда, где нужно носить деловые костюмы, Эдвард уже не сможет, не теперь, когда Джон Уорд пообещал ему бойкот. Она открыла чемодан и ахнула. Проблема была решена Амелией. Эдвард обернулся и тоже увидел обрывки ткани. Мужчина разразился смехом. Кетрин не смогла сдержаться и тоже засмеялась.
-- Как это похоже на нее, – качая головой, проговорил Эдвард. – Ни себе, ни людям. Знала бы, что ты меня полюбишь, тоже порезала бы на кусочки.
-- Я влепила ей пощечину, – смущенно призналась девушка. – Она, наверное, разозлилась.
-- Да уж разозлилась, это очевидно, – он присел рядом с чемоданом и достал рамку с разбитым стеклом.
Кетрин вспомнила ее, стоящую на его письменном столе.
-- Кто это? – спросила она.
-- Кто? – не понял мужчина. Он уже отложил ее и поднялся, не желая порезать пальцы, копаясь в мусоре.
-- Эти люди, – девушка стряхнула в чемодан осколки и аккуратно достала из рамки фотографию.
-- А, они, – усмехнулся Эдвард и сел на край кровати. – Это фото продавалось с рамкой. Я купил ее из-за него. Мне понравилась семья, такие счастливые.
Кетрин перевернула фото и убедилась в правдивости этих слов. На обратной стороне была написана фирма производитель и адрес магазина. Девушка подошла к нему и села рядом.
-- У тебя еще будет своя семья, – сказала она, отложив фото и взяв его руку в свою. Мужчина повернулся к ней и посмотрел в глаза. – Я понимаю, как это важно для тебя. Если постараемся, сможем обзавестись хоть десятком детишек.
Эдвард засмеялся и обнял ее за талию.
-- Нет, так много не надо, – ответил он, привлекая ее к себе.
Кетрин опустила руки ему на грудь и улыбалась, чувствуя себя бесконечно счастливой. Эдвард склонился и поцеловал ее, потом повалил на кровать и молодые люди перешли от теории к практическим действиям.
Кетрин не планировала проводить ночь в родительском доме, но все же забыла о времени, оказавшись в объятиях Эдварда. Утром она первой проснулась и обнаружила, что они оба мирно спят в ее кровати, тесно обнявшись, поскольку размеры ее ложа не позволяли другой более свободной позы в такой большой компании. Мужчина не проснулся, когда она высвободилась из его рук и выскользнула из-под одеяла. Его крепкий здоровый сон не нарушил даже ее поцелуй. После девушка ушла в ванную, чтоб привести себя в порядок. Кетрин хотела поскорее собраться и уйти прежде, чем проснутся слуги. Если они до сих пор не поняли, что в ее комнате переночевал бывший муж Амелии, то обязательно узнают об этом утром. Потому девушка поспешно умылась, расчесала волосы и переоделась.
-- Эдвард, – позвала она ласково, когда вернулась в спальню и склонилась над спящим любовником. – Прости, что бужу, но лучше нам убраться отсюда, пока все спят.
Мужчина открыл глаза и слушал ее с улыбкой. Потом привлек и уложил с собой рядом на постель. Кетрин сдержанно засмеялась. Эдвард зарылся лицом в ее волосы и вздохнул.
-- Я буду готов через минуту, – проговорил он, после чего опять засопел.
Кетрин только головой покачала. В этот миг за дверью послышались осторожные шаги. Девушка поспешно схватила край одеяла и накрыла любовника с головой. Он не сопротивлялся, напротив, притих и не шевелился.
Дверь тихонько приоткрылась, и в образовавшемся просвете показалось лицо Алисы. Кетрин недоумевая смотрела на служанку матери, появившуюся в этом доме так внезапно. Следовало ли из этого, что и ее хозяева тоже здесь?
-- О, вы не спите, Кетрин, – проговорила она, тоже удивленная.
-- Вы уже вернулись? – не стала ничего объяснять девушка.
От глаз служанки не ускользнули ни чемоданы Эдварда, стоящие посреди комнаты, ни его одежда, разбросанная вокруг кровати.
-- Да, ваши родители у себя, – кивнула женщина. – Мне велено пригласить вас и мистера Уилкинсона к завтраку. Он через полчаса.
-- Хорошо, мы будем, – Кетрин дождалась, когда дверь закроется, и тогда убрала с Эдварда одеяло.
Он смотрел на нее виновато.
-- Теперь будут неприятности, – сказал он тихо. Потом обнял ее за талию и опять привлек к себе.
-- Я никогда не приводила сюда мужчин, – Кетрин тоже обняла его, еще обнаженного под одеялом. Это приятно ее волновало. Мысли о родителях, неизбежном разговоре с ними, отошли на второй план. На первом был Эдвард, его сонное лицо, соблазнительное тело, и понимание, что теперь никто их не разлучит. После того, как она потеряла любимого человека, мысли о таких вещах, как ссоры с родней, потеря состояния, слишком маленькая для двоих кровать – казались в равной степени не важными. Главное – Эдвард любил ее и был сейчас в ее объятиях.
-- А я никогда не был в спальне благородной леди, – ответил он на ее слова и коснулся губами шеи.
Кетрин хотела поцелуя в губы, но мужчина отрицательно покачал головой.
-- Не будем рисковать, – сказал он, отпустил ее и начал выбираться из-под одеяла. – Да и зубы мне не мешало бы почистить.
-- Какая завидная рассудительность, – хмуро пробормотала девушка, оставшись одна и имея возможность только любоваться своим Гераклом, направляющимся в ванную. Да и это удовольствие продлилось недолго. Он только усмехнулся и скрылся за дверью.
Через полчаса счастливая пара спустилась в столовую. Молодые люди были прилично одеты, и ничто не указывало на их непристойное поведение прошлой ночью. Кетрин была верна брюкам и трикотажным кофточкам, Эдвард надел то, в чем пришел в этот дом вчера. Джинсы и кофта были не так прихотливы, как костюмы, и на ночевку возле кровати не обиделись.
-- Доброе утро, – проговорила Кетрин, встретившись взглядом с матерью. Отец не сводил глаз с гостя.
-- Здравствуй, дорогая, – с улыбкой ответила Мэри. – Садитесь за стол.
Молодые люди повиновались. Все необходимое для завтрака стояло перед ними, но они не притрагивались к еде, зная, что здесь не для этого.
Джон Уорд сидел во главе стола, держа в одной руке свернутую газету. По правую руку сидела его супруга. Для Кетрин и ее гостя сервировали напротив Мэри, но через один стул. Кетрин заняла место ближе к родителям, став, таким образом, буфером между ними и Эдвардом. Слуг из столовой выпроводили, дверь была плотно закрыта.
-- Не ожидал от тебя такой наглости, – проговорил, наконец, хозяин дома.
Эдвард, зная, что это в его адрес, опустил взгляд. Спорить он не намеревался.
-- Джон, дай им поесть, – заступилась за детей Мэри. Кетрин улыбнулась ей благодарно, муж же только отшвырнул газету и поднялся.
-- Я буду ждать в кабинете, – сказал он ледяным тоном. – Будь добр, приди без адвокатов.
Эдвард кивнул.
-- Я не оставлю вас наедине, – возразила Кетрин. – Адвокат или нет, но он имеет право рассчитывать хотя бы на одного друга в нашей семье.
-- Как знаешь, – отмахнулся мистер Уорд. – Спорить с тобой все равно бесполезно. Тебе же хуже.
Он ушел, не пояснив своих слов. Кетрин нахмурилась.
-- Амелия позвонила нам вчера, – пояснила ситуацию Мэри. Ее взгляд, обращенный на пару, был печальным. Эдвард не смел смотреть на нее, хотя и понимал, что женщина не держит на него зла, если позволила сидеть с ней за одним столом.
-- Мы не хотели оставаться на ночь, – Кетрин вздохнула, удивляясь себе. Чтоб вот так забыть о времени, наплевать на запреты, с ней такого не бывало.
-- Это твой дом, – Мэри сказала это твердо, напомнив дочери о ее законных правах. – Ты можешь жить здесь и приводить к себе, кого заблагорассудится.
-- Спасибо, что поддерживаешь нас, – ответила Кетрин.
Некоторое время было тихо, молодые люди выпили кофе. Есть никому не хотелось.
-- Эдвард, – обратилась к мужчине миссис Уорд после продолжительной напряженной паузы. Тот вскинул голову, глядя на нее удивленно и встревоженно. – Позавчера у меня не было возможности сказать вам свое мнение. Возможно, это и к лучшему. Я могла подумать в эти дни.
-- Мэри, прошу вас, – мужчина смотрел на нее умоляюще. – Что бы вы ни сказали, я приму это и пойму. Я не скажу ни слова в свое оправдание. Джон справедливо меня ненавидит. Я заслуживаю всего, что он мне готовит.
-- Кети сказала мне одну вещь, – покачала головой женщина. – По-моему, она справедлива. Мы не знаем всего, чтоб судить вас. Возможно, вам все же стоит попробовать оправдать себя в наших глазах? Чтоб мы оба поняли, отчего Амелия так ведет себя.
-- У нее кто-то был, до Эдварда, – просветила мать Кетрин. – Это не он сделал Амелию такой. Она уже была испорчена, если решила выйти замуж, чтоб скрыть свою беременность.
Мэри была ошеломлена, глядя на молодых людей и отрицательно качая головой.
-- Это правда? – спросила она у мужчины, скорее чтоб узнать еще детали, а не услышать подтверждение из его уст. – Кто он?
-- Я не знаю, – опустив взгляд и помрачнев, ответил Эдвард. Одно дело было рассказать все Кетрин, другое, описывать подобные мерзости матери девушки. – Она не говорила.
-- Как? Откуда ты узнал? – не понимала Мэри. О еде уже все забыли, как и о том, что в кабинете их ждут.
-- Мэри… – Эдвард просто не мог заставить себя говорить.
-- Он не трогал ее, – пришла на помощь Кетрин. – Эдвард, как и мы, считал, что его невеста невинное дитя. Она месяц морочила ему голову…
-- Все те ужасы, что она описала, это было? – слова давались женщине с трудом, но она держала себя в руках, желая узнать все подробности истории, прежде чем судить и рушить жизнь второй дочери.
-- Да, – глухо ответил Эдвард, – отчасти.
-- Ты ее избил? – упорствовала Мэри. Она была бледна, взволнована и, казалось, еще немного и из глаз брызнут слезы. Кетрин взяла руку Эдварда в свою под столом. Она сама не знала таких деталей и готова была ко всему.
-- Нет, я не бил ее, – мужчина рассказывал, глядя на столовые приборы перед собой. – Она заперлась, и мы ругались через дверь. Это и слышала экономка. Я требовал, чтоб она прямо сказала мне, почему так себя ведет. Я хотел знать, что это за игра. Строил предположения. Думал, что у нее есть другой, что она вышла за меня назло ему. Она отвечала, что еще невинна и ей нужно время.
Он помолчал, собираясь с силами для продолжения рассказа. Кетрин сжала его пальцы, показывая поддержку. Мэри не заплакала, вопреки ожиданиям. Она теперь слушала внимательно и обдумывала слова зятя.
-- Я пригрозил, что если она не назовет мне его имя, я выломаю дверь и выбью его из нее, – проговорил мужчина, наконец. – Она начала меня обзывать, говорить, что другого и не ждала от такого, как я. У меня кончилось терпение, я сломал чертову дверь и попал в ее спальню.
Он поднял взгляд на Мэри.
-- Не заставляйте меня рассказывать вам все, – попросил он.
-- После того, как она дала нам такие яркие детали, ты не можешь рассказать правду? – покачала головой Мэри. – Я уже догадалась, что моя младшая дочь разыграла спектакль. Хочу теперь узнать, на чем основана ее жуткая история.
Эдвард кивнул и, сделав глубокий вдох, решительно продолжил.
-- Амелия увидела, что между нами больше нет преграды. Другую это охладило бы, но не ее. Она еще больше разозлилась. Сорвала с себя ночную рубашку, сказала, чтоб я брал то, ради чего женился на ней. Потом набросилась с кулаками и я сделал, что сделал.
Кетрин смотрела в сторону, стараясь не представлять в своем воображении эту сцену. Разъяренного, разгневанного мужчину, сильного достаточно, чтоб сломать деревянную дверь. Свою сестру, маленькую, худую, не придумавшую ничего лучше, чем раздеться перед мужем, ждущим ее благосклонности со дня свадьбы. Оскорбления и действия, приведшие к тому, что мужчина все же не сдержался и набросился на нее. Не из желания, не из-за чувства собственности, а чтоб просто подавить ее, заставить молчать, повиноваться. То, что в результате Амелия получила пару синяков и потеряла ребенка, было не удивительно. Бороться с мужчиной, быть на грани нервного срыва, быть изнасилованной тем, кого ненавидишь и презираешь. Ничего более мерзкого Кетрин еще не слышала. И это был ее мужчина, которого она любила и сейчас держала за руку. В другой жизни, с другим, она уже брезгливо отдернула бы свою руку, не простила бы такое, не смогла бы даже смотреть на человека, опустившегося до такого поступка, но сейчас не стала. Она не отняла руки, ее сердце не охладело и не ожесточилось. Она знала, что это часть его жизни, его рана, от которой мужчина страдал теперь не меньше, чем жертва насилия, чем все они, ее родственники. Кетрин вздохнула и посмотрела на него.
-- Я прощаю тебя, – сказала она тихо. – Не оправдываю, но прощаю.
Эдвард поднял ее руку к губам, опустил голову, закрыл глаза и сидел так больше минуты. Не двигался и ничего не говорил.
-- Отец ждет вас, – напомнила Мэри, выдержав паузу и позволив молодым людям разобраться между собой.
-- Мы снимем себе жилье, – сказала Кетрин.
Эдвард отпустил ее руку и поднялся из-за стола.
-- Так будет лучше для всех, – кивнула Мэри, потом перевела взгляд на мужчину. – Я благодарна за твою откровенность. Теперь в твоих руках моя вторая дочь, считай это вторым шансом. Если сделаешь ее счастливой, это искупит твою вину в моих глазах.
Эдвард склонил голову и только кивнул в ответ, не найдя подходящих слов. Сейчас он завидовал Кетрин и ее умению изъясняться. Сам он кроме слов прощения ничего не придумал, но просить его не смел, считая, что не достоин даже этого.
Мэри не пошла с ними в кабинет, она знала, что скажет молодым людям Джон, и теперь знала, что те ответят ему. Женщина поднялась и позвонила прислуге, чтоб убрали со стола.
Джон Уорд поднял взгляд от экрана компьютера, когда порог переступили его дочь и бывший зять. Мужчина не приглашал их садиться, только смотрел хмуро и со злостью.
-- Я обдумал все и пришел к решению, – начал он. – Я помогу тебе выбраться из материальных трудностей, вернуть фирму и доброе имя.
Эдвард не спешил радоваться, предчувствуя подвох. Кетрин не отходила от него, удерживая под локоть.
-- У меня два условия, – продолжал Джон. – Ты переведешь свой бизнес за пределы Великобритании и оставишь мою дочь в покое. Достаточно с тебя и одной.
-- Я люблю Кетрин, – ответил Эдвард сдержанно.
-- Хочешь, чтоб я помог тебе и благословил на брак после того, что ты сделал? – вскинул брови хозяин дома. – С моей стороны это просто откуп, чтоб ты собрал свои вещи и убрался подальше. Если не согласишься, я организую это другим способом.
-- Я не прошу помогать мне, – ответил Эдвард, сохраняя самообладание. – Я отдал Амелии всё, что она могла забрать. Ее любовнику позволил меня разорить. Мне ничего от вас не нужно. Просто оставьте меня в покое.
Джона задели слова бывшего зятя. Он поднялся и оперся в крышку стола сжатыми кулаками.
-- Послушай меня, мерзавец, – проговорил он угрожающе, – ты до сих пор на свободе только потому, что я поручился за тебя перед нужными людьми и не могу теперь скомпрометировать свою семью и фамилию, забрав данное слово. Я еще раз предлагаю тебе убраться из города по-хорошему, иначе, клянусь…
-- Он уедет! – не выдержала Кетрин и вмешалась в разговор.
Мужчины посмотрели на нее, оба в недоумении.
-- Мы оба уедем из столицы и вы больше не услышите о нас, – закончила девушка свою мысль. – Такой вариант тебе подходит?
Джон медленно сел в свое кресло, не сводя с нее глаз. Потом отрицательно покачал головой.
-- Если ты выйдешь за него, забудь о нас, – сказал мужчина сурово. – Для тебя все двери закроются, так же, как для него. Ни ваши дети, ни внуки не смогут ничего добиться. Я все для этого сделаю.
-- Иногда мне кажется, что Амелия не так уж уникальна в нашей семье, – ответив не менее злым взглядом, проговорила Кетрин. – Ты можешь делать все, что угодно, я выйду за Эдварда.
Джон молчал, испепеляя наглеца взглядом.
-- Если больше нет предложений, мы пойдем, – девушка крепче зажала локоть возлюбленного. Он опустил на ее кисть свою и, коротко кивнув бывшему тестю, повернулся к двери.
-- Ты больше не Уорд! Я отказываюсь от тебя! – крикнул им вслед хозяин дома.
Кетрин бросила на него прощальный взгляд. Он был печальным, а глаза полны слез.
-- Это твое право, отец. Только я не откажусь от тебя, – проговорила она тихо.
19
Покинув дом родителей Кетрин, молодые люди вернулись в гостиницу. Эдвард собрал вещи, расплатился, и они поехали в другую, более удобную, где сняли номер на двоих. После пообедали в кафе и отправились по адресам, чтоб посмотреть квартиры, сдававшиеся в аренду.
Об утреннем разговоре на время забыли. Оба не поднимали эту тему, не желая портить весь оставшийся день. Эдвард даже пытался шутить, чтоб Кетрин развеселилась. По пути в гостиницу девушка чуть не расплакалась. Ее ранило отношение родителей, особенно отца. Если Мэри просто хотела все узнать, то Джон повел себя недопустимо. Шантажировал их, угрожал, а после вовсе отказался от ребенка. Кетрин никогда не подумала бы, что он сможет сделать такой выбор, отказаться от одной дочери в пользу другой. Ей было жаль маму и брата, с которыми она не сможет видеться из-за самодурства отца.
Эдвард чувствовал ее настроение и понимал, что по его вине все это случилось с девушкой. Это терзало его ничуть не меньше, чем то, что он совершил в прошлом. Теперь из-за него старшая сестра Уорд становилась изгоем, чужой в собственной семье, лишалась привычной жизни. Он чувствовал себя виноватым, но не стал отговаривать ее от связи с ним, не просил за это прощения. Она приняла решение, она его любила и выбрала, когда пришлось выбирать. Он должен был поддержать ее и доказать, что достоин этой жертвы. Мужчина поклялся, что сделает ее счастливой, окружит такой любовью, что заменит ей и родителей, и друзей.
Кетрин со своей стороны старалась держаться и не поддаваться печали. Она ни минуты не сомневалась в правильности своих поступков, Эдвард был с ней и понимал без слов. Не начал банальных разговоров о том, что им нужно расстаться, на самом деле расставаться не желая. Этих пустых разговоров девушка не переносила. Они оба были взрослыми людьми и не могли идти на поводу чужой воли. Ее радовало, что ее избранник это понимает и солидарен с ней во всем.
Убедившись, что никто из них не намерен ничего друг другу доказывать и лишний раз обсуждать неприятности с Уордами, молодые люди посвятили себя выбору будущего жилья. У Кетрин был свой собственный счет в банке и довольно приличный. Часть приданого, что перешла ее мужу после свадьбы, деньги, которые тот отписывал ей в завещании, и еще немного – теперь это было все, чем она располагала в своей жизни. Больше рассчитывать было не на кого. Кетрин решила, что спускать их не следует, так что жилье выбирали простое и удобное, в хорошем районе, но не там, где обитало высшее общество. Туда теперь она не стремилась, и было вопросом времени, когда все двери там будут для нее закрыты.
Агент показал паре три квартиры и договорился о встрече на следующий день, если они не захотят что-то из предложенного. Молодые люди попрощались с посредником и вернулись в гостиницу.
-- Если ты голоден, можешь поужинать где-то, – Кетрин вошла в номер и села на кровать. У нее разболелась лодыжка, она сняла туфли и теперь массировала ее. – Я не составлю тебе компанию, устала жутко.
-- Нельзя было столько ходить, – мужчина приблизился, сел рядом и взял ее ногу в свои ладони, чтоб сделать массаж более квалифицированно.
-- Нельзя жить в гостинице, – Кетрин легла на спину и прикрыла глаза от удовольствия. Эдвард был с ней нежен, его руки был теплыми и умело разминали мышцы и сустав.
-- Мне понравился второй вариант, – сказал он, сосредоточенно занимаясь своим делом. – Большая кухня, хороший вид из окон.
-- Потому что это чердак, – усмехнулась Кетрин.
-- Хочешь еще посмотреть? – спросил Эдвард, повернув к ней голову.
-- Давай еще поищем, а если ничего лучше не будет, возьмем чердак, – решила девушка.
Мужчина склонился и поцеловал ее лодыжку, потом посмотрел на нее и улыбнулся. Кетрин только головой покачала, но тоже улыбалась.
-- Ты точно не хочешь поесть? – спросил Эдвард, когда она поднялась и начала освобождаться от одежды, чтоб идти в ванную.
-- Нет, если будешь выходить, купи мне бутылку воды, – попросила Кетрин.
-- Хорошо, я недолго, – мужчина проверил, на месте ли карта, потом положил в другой карман ключ от номера и направился к двери. Кетрин ушла в ванную.
Из дома родителей она забрала только небольшую сумку с необходимыми вещами. Остальной багаж намерена была перевезти уже в снятую квартиру. У Эдварда его больше не было, но мужчину это не смущало. Он казался Кетрин беззаботным, словно подросток.
На следующий день они посмотрели еще несколько квартир, после чего решили остановиться на выбранной Эдвардом. Кетрин была слишком требовательной, чтоб оценить ее достоинства сразу. Мужчина же полагался на ощущения. Квартира находилась на третьем этаже в мансарде. Одна небольшая спальня, казавшаяся меньше из-за скошенного потолка, гостиная, совмещавшая в себе и холл, и кухню, и маленькая терраса, принадлежавшая только им. Квартира была обставлена простой новой мебелью и снабжена всем необходимым для жизни жильцов, не обремененных большим багажом.
Молодая пара очень быстро обжила свое новое обиталище и осталась довольна выбором. Квартира, в самом деле, оказалась подходящей для них. Скромной, уютной, с видом на зеленеющий сквер. Машин мимо ездило не много, соседи были дружелюбными тихими англичанами или европейцами. В этом районе жизнь была неспешной и даже немного скучной, но Кетрин и Эдвард искали покоя и уединения. Роман, завязавшийся так стремительно, вскоре перешел в обычное русло. Молодые люди хотели узнать друг друга лучше и насладиться той частью отношений, которую обычно считают самой яркой и романтической. Они вместе обустраивали дом, узнавая вкусы друг друга. Потом, когда вся работа была сделана, начали тратить вечера на прогулки и ужины где-то в кафе, или на походы за продуктами, чтоб приготовить ужин дома.
Кетрин продолжила учебу, Эдвард занялся поисками работы. Когда наступила осень, оба были при деле, а квартира стала тихим уголком, куда они возвращались вечером, чтоб поделиться впечатлениями и новостями. Кетрин забеременела, а спустя несколько дней после того, как доктор подтвердил это, состоялась уже запланированная свадьба.
Молодые люди решили, что просто распишутся, чтоб узаконить свои отношения. Кетрин предупредила мать, так что с ее стороны был свидетель, со стороны Эдварда свидетелем выступил Джеймс. Больше никто не пришел. От матери Кетрин узнала, что Амелия и Морган путешествуют, а высший свет осуждает старшую из сестер за ее поступок. Девушка не удивилась, Джон предупреждал ее о реакции их окружения. Да и Амелия постаралась очернить сестру и бывшего мужа так, чтоб уже никто не захотел с ними общаться.
После свадьбы Кетрин, ставшая теперь миссис Уилкинсон, и ее муж отправились в небольшое путешествие, выбрав для этого Ирландию. Мэри подарила им отдых в старинном замке, где они могли беззаботно жить почти две недели. Девушка была очень счастлива с мужем, и грустила, только столкнувшись с какой-нибудь ситуацией, напоминавшей о прошлой жизни. Так однажды, еще до свадьбы, она встретила подругу по колледжу. Когда-то та дружила с ней, а потом стала подругой Амелии. Девушка не то что не ответила на приветствие, но даже перешла на другую сторону улицы, всем видом показывая свое отношение к Кетрин. Несколько раз Эдварда увольняли с работы, стоило кому-то узнать, что он неугоден высшему руководству. Конечно, официально это имело другую причину, но Эдвард знал, что всему виной то, что он сталкивался с кем-то из бывших знакомых или партнеров. Те узнавали его, и спустя пару дней мужчина терял место. Он не мог работать даже уборщиком в компаниях, где когда-то обращался в самых высших кругах.
Проведя в столице зиму, Уилкинсоны решили, что будет лучше для них и их будущего ребенка покинуть Лондон. Кетрин успешно прошла тесты и могла выбрать любой другой город, чтоб начать карьеру искусствоведа. Эдвард к тому времени сменил уже не один десяток мест, работая, где придется. Двери перед ним закрывались все чаще, от ареста спасала только протекция Джона Уорда. Под давлением жены и зная о том, что Кетрин ждет ребенка, мужчина согласился оставить преследование зятя.
Вскоре подвернулся случай выбрать новое место для жизни. Кетрин получила приглашение погостить от родни Коннора. Вечером она поделилась новостью с мужем. Они оба сидели за столом в кухне. Мужчина ел, девушка пила сок, сидя, откинувшись на спинку стула и наблюдая за любимым. У Кетрин уже был заметен животик, черты лица стали мягче, а взгляд мечтательным. Она предвкушала радость материнства и прежде всего думала о благополучии своего малыша, потому не волновалась ни о чем.
-- Мы долго экономили, можем теперь просто пожить в свое удовольствие, – сказала она с улыбкой. – Я пока подыщу себе место, а ты сможешь отдохнуть.
-- Они зовут тебя жить просто у них дома? – не понимал Эдвард.
-- Да, и тебя тоже зовут, вместе со мной, – кивнула Кетрин. – Они знают, что мы поженились.
-- Не понимаю, – покачал головой мужчина. – Ты была женой их сына, а теперь приедешь с каким-то парнем, тем более со мной. Думаю, их поставили в известность, что я за ублюдок.
-- Не знаю, может быть поставили, – пожала плечами Кетрин. – Анна пишет, что я должна погостить у них, и мой муж может составить мне компанию. Ничего об ублюдках в письме нет.
Девушка усмехнулась.
-- И надолго? Мне обещали повышение, до сортировщика, – продолжал шутливо Эдвард.
-- Я хотела об этом поговорить, – Кетрин посерьезнела и отставила стакан с напитком. – Мы могли бы подыскать там домик и поселиться на более долгий срок. Там родился бы наш малыш.
Она с надеждой смотрела на мужа, ожидая его решения.
-- Я не против Ирландии, – ответил тот после паузы, в продолжение которой задумчиво жевал. – Поживем у твоих родственников, осмотримся, а там видно будет.
Кетрин улыбнулась и радостно вскочила со своего места, потом обвила шею мужа руками и поцеловала в щеку.
-- Тебе там понравится, это замечательное место, – говорила она воодушевленно.
Решение было принято и в начале февраля молодые люди оставили свою квартиру, передав новым владельцам. Багажа у них стало немного больше, чем во время заселения, но все же не так много, чтоб создать неудобства во время путешествия. Только самые ценные и хрупкие вещицы девушка передала на хранение матери, все прочее было упаковано и отправлено в ирландский дом Донованов. Там их уже ждали и готовились к встрече гостей.
Перед отъездом Кетрин встретилась с матерью, чтоб рассказать о своих планах и попрощаться. Женщины сидели в гостиной в особняке Уордов.
-- Наверное, так будет лучше для всех, – поддержала дочь Мэри. – Начнете новую жизнь, без всех этих сплетен.
-- Я всегда мечтала жить в маленьком городке у моря, – вздохнула Кетрин. Ей тяжело было прощаться с родней, но теперь ее семьей был Эдвард и их будущий ребенок.
-- Эдвард не был против? Не считает, что это из-за твоих чувств к Коннору? – осторожно поинтересовалась мать, глядя на девушку.
-- Нет, он больше переживает о том, как его примут Донованы, – улыбнулась дочь. То, что муж не ревновал ее к прошлому, было одним из его достоинств в глазах Кетрин.
-- Джон рассказал им о скандале с Амелией, и об отношении света к Эдварду, – предупредила Мэри.
-- Анна ничего не говорила мне об этом, – пожала плечами Кетрин. – Они с Вэлом ждут нас. Вещи уже в пути. Завтра утром самолет.
-- Ты им как дочь, наверное, потому они снисходительны к Эду, – кивнула женщина. – Если бы Джон не любил так сильно Эми, он тоже простил бы вас.
-- Что о ней слышно? Мне даже не у кого узнать новости, – Кетрин не испытывала от этого дискомфорт, но о сестре хотела знать. Иногда ее посещали тревожные мысли, что Амелия может вернуться в ее жизнь и опять принести с собой неприятности. Морган до сих пор находил способы вредить бывшему другу, и Кетрин предполагала, что по науке своей любовницы. Отношения они так и не узаконили, насколько она знала.
-- Она в Лондоне, – ответила Мэри. Ее лицо помрачнело, Кетрин насторожилась. – Была тут всю зиму. Продала почти все свои дома. Морган остался в Европе. Говорят, у него теперь другая любовь.
Девушка только головой покачала. Каких-то полгода и уже расстались.
-- Она заходит к вам? – спросила Кетрин. Пусть она была обижена на сестру за все подлости, но сейчас искренне пожалела ее. Что-то подсказывало Кетрин, что Амелия так и не нашла того, кто излечил бы ее сердце от старых ран.
-- Нет, – ответила Мэри. – Она злится на меня за наши с тобой отношения. Считает, что мы ее предали. До Джеймса ей нет дела, а Джон не хочет ее видеть из-за скандала.
-- Когда-то это должно будет остаться в прошлом, – покачала головой Кетрин. – Возможно, за одним столом мы сидеть не будем, но просто общаться время от времени могли бы. Я готова простить ей ее подлость по отношению к нам с Эдвардом. Она могла бы простить его. А нас с тобой даже прощать-то не за что.
-- У нее свой взгляд на вещи, – Мэри вздохнула. – Надеюсь, она возьмется за ум и что-то сделает со своей жизнью. Пока что она тратит ее впустую.
-- Наверстывает упущенное, – усмехнулась Кетрин.
Женщины попрощались и расстались на время. Мэри пообещала звонить.
Кетрин вернулась домой и помогла мужу упаковывать сумки. На следующий день они оставили Лондон.
20
Супруги Донован встретили гостей радушно. Они стояли в гостиной своего дома, дожидаясь, когда те войдут. На улице шел дождь, так что церемонию приветствия решено было перенести в помещение. Дом Донованов был огромным и старинным, хранившим память о десятке поколений, проживавших здесь со времен основания. Построенный в начале семнадцатого века, он претерпевал многочисленные изменения под влиянием времени и моды. Одни части дома были достроены позднее, другие перестроены или обновлены, частично меняли крышу, оконные рамы, двери, перекладывали полы, но в целом имение семьи Донован оставалось неповторимым памятником культуры страны. Толстые серые внешние стены с маленькими окошками и большие окна во внутренние дворы. Галереи и оранжерея, парк вокруг и зеленые лужайки перед домом. Шпили крутых крыш, подвалы и колодец во внутреннем дворе. Более десятка спален, несколько гостиных, просторная кухня с отдельным выходом и двориком, огромный холл украшенный картинами и гобеленами. Жилище Донованов можно было бы по-прежнему называть замком, чем оно и было в начале своего существования, но позднее во время очередной перестройки здание лишилось башен и крепостных стен. Теперь это был просто старинный дом, просторный и уютный.
Чета Донованов была под стать своему жилищу. Носившая старинную фамилию, ведущая род от вельмож прошлого, но простая и открытая, как самые обычные люди, что жили в соседней деревушке. Мистер Валериус Донован, для всех просто Вэл, был мужчиной высоким и статным, типичным ирландцем. Бледнокожий, светловолосый с рыжиной, светлоглазый и добродушный весельчак. Потеря единственного сына сказалась на нем, но не подкосила. Мужчина смирился со своей судьбой и обратил всю любовь и заботу на жену, чтоб поддержать ее в сложное время. Миссис Донован ответила ему тем же, так они и справились с горем. Женщина была дочерью бизнесмена из Греции и англичанки, это отразилось в ее внешности. Невысокая, особенно рядом с рослым мужем, изящная, со смуглой кожей и роскошными волосами. Угольно-черные, вьющиеся, они сейчас были собраны на затылке. На открытом добродушном лице сияли любовью и нежностью светло-карие глаза. Они ждали Кетрин, как родители ждут родную дочь.
-- Кети, милая, как я рада тебя видеть! – начала миссис Донован с приветливой улыбкой.
Женщины обнялись. Потом гостью поприветствовал хозяин дома.
-- Не понимаю, как ты смогла стать еще красивее? – Вэл с напускной суровостью покачал головой, окидывая взглядом невестку.
Девушка рассмеялась и обняла его тоже. Эдвард наблюдал за ними, стоя чуть позади, и тоже не смог сдержать улыбки.
-- Это Валериус Донован, – представила родственника Кетрин, вспомнив о манерах.
-- Мистер Уилкинсон, – Вэл протянул руку гостю. На лице мистера Донована была учтивая улыбка, а в глазах искренний интерес. Он много слышал об этом молодом человеке, в последнее время много плохого. Но мужчина не спешил делать выводы прежде, чем сам во всем разберется. Пока гость казался ему вполне приличным человеком, стоял скромно в сторонке и наблюдал за своей красавицей женой. Вэл достаточно прожил на свете, чтоб отличить искренние эмоции от фальшивых. Парень, на его взгляд, был по уши влюблен в жену. В пользу этого говорило и то, что он согласился приехать в дом Коннора, к его родне.
-- Можно просто Эд, – ответив на рукопожатие, проговорил Эдвард.
-- Позвольте представить мою жену, – Вэл коротко кивнул и жестом пригласил гостя приблизиться к женщинам.
Эдвард подошел и пожал руку Анны.
-- Для вас уже готова комната, – засуетилась хозяйка, когда молодой человек выпустил ее маленькую смуглую ручку из своей широкой ладони. – Линда вас проводит. Багаж вам принесут, не волнуйтесь.
-- Нет, я возьму пару сумок, – категорически запротестовал Эдвард. Не дожидаясь одобрения хозяев дома, он поднял с пола чемодан, который сам принес из машины.
-- Мы теперь обходимся без слуг и не хотим изнежиться, пока гостим у вас, – попыталась объяснить порыв мужа Кетрин.
-- Похвально, – усмехнулся Вэл.
Эдвард, казалось, облегченно вздохнул и направился за горничной к лестнице на второй этаж.
-- Не удивительно, что он такой здоровяк, – шепнула Анна, взяв свою юную гостью под руку и следуя за мужчинами. – Приятный парень. Ты счастлива?
-- Да, впервые за долгое время, – вздохнула Кетрин.
-- Надо жить дальше, ты молодец, – миссис Донован по-матерински улыбнулась ей и похлопала по руке девушки.
По лестнице гости поднялись в компании горничной. Чета Донованов отправилась пить чай, пока гости будут освежаться после дороги и готовиться к ужину. Им хотелось, в числе прочего, поделиться впечатлениями об избраннике невестки.
Молодые люди, тем временем, попали в свою спальню и, когда весь их багаж тоже доставили туда, остались одни. Кетрин присела на кровать, пока Эдвард искал в сумках необходимые вещи.
-- Как они тебе? – спросила девушка, наблюдая за ним.
-- Приятные люди, – ответил муж, извлекая бритвенные принадлежности и чистую рубашку. Он не хотел ударить в грязь лицом перед новыми знакомыми, но больше переживал о том, чтоб соответствовать своей элегантной жене.
Кетрин не стала продолжать тему. Ответ ее удовлетворил, остальное покажет время. Ей хотелось, чтоб и муж, и Донованы составили мнение друг о друге сами. То, что Эдвард согласился сюда приехать, было уже само по себе важным поступком с его стороны. Кетрин не хотела давить на него или начинать разговор о Конноре. Муж и так понимал, что их отношения были прекрасными. Вместо разговоров о прошлом, Уилкинсоны обсудили свои дальнейшие планы. Они решили, что погостят у Донованов около недели, а потом арендуют домик у моря и займутся поиском постоянного жилья. После переоделись и спустились к ужину.
Несмотря на сплетни и нелестные отзывы мистера Уорда, Донованы судили нового мужа Кетрин беспристрастно. Проведя в обществе молодой пары несколько дней, Вэл высказал соображение, что Эдвард Уилкинсон не худший представитель современной молодежи. Анна тоже находила его довольно милым и не могла уложить в голове то, что рассказывал Джон Уорд. Кетрин на осторожные вопросы женщины отвечала сдержанно и объясняла все испорченностью сестры. К ее удивлению миссис Донован неожиданно поддержала эту версию. Анна, понимая, что между сестрами теперь не лучшие отношения, смогла, наконец, высказать свое мнение об Амелии. Оказалось, что младшая из сестер никогда ей не нравилась. Кетрин решила, что Анна, как женщина умудренная опытом, смогла разглядеть истинную сущность Амелии, в то время как все они считали девушку почти ангелом.
Так Донованы приняли в семью нового члена и уговорили пару продлить свое пребывание в их доме еще не несколько недель. Потом переезд оказался некстати из-за срока беременности Кетрин. Анна не желала отпускать ее, пока девушка не родит и не окрепнет после родов. Поиски дома тоже затянулись, все было или слишком дорогим, или малопригодным для жизни. Эдвард не мог найти постоянную работу, а на временную и низкооплачиваемую Кетрин его не отпускала. Она уверяла, что ее денег хватит на этот продолжительный отпуск, тем более что жизнь в доме Донованов им вообще ничего не стоила. Эдвард не спорил с беременной женой, помня о данном себе обещании. Вэл не давал ему заскучать и чтоб гость не свихнулся от безделья, предложил помочь в управлении бизнесом. Конечно, это было негласно, чтоб Джон Уорд продолжал спать спокойно. Эдвард оказался очень полезным помощником, и такое положение вещей было ему по душе. Он не должен был ездить в офис, носить костюмы и общаться с партнерами и подчиненными Вэла. Он просто помогал советом, изучал бумаги за стаканом коньяка в библиотеке хозяина дома, когда тот возвращался из города.
-- Морган продал мою фирму, – начал Эдвард, когда они с Кетрин поднялись к себе после ужина. – Вэл рассказал кое-какие интересные подробности. Обо мне уже почти забыли. Амелия тоже продала свою часть. Куда она девает все эти деньги, подумать только.
Кетрин прилегла, опершись спиной на подушки. Муж приблизился, сел на кровать и снял с ее изящных ножек туфли.
-- Анна как-то обмолвилась, что Амелия приезжала сюда, еще до нашей с Коннором свадьбы, – проговорила она задумчиво. – Я даже не знала об этом. Коннор никогда не рассказывал об их дружбе. А теперь я узнаю, что она его любила, приезжала сюда, вела себя, будто на что-то рассчитывает. Будто на ней он должен был жениться.
-- Если она забрала себе что-то в голову, то парню можно было только посочувствовать, – усмехнулся мужчина. Он бросил обувь на пол и опустил ступни жены на покрывало. Кетрин поблагодарила его и поманила к себе.
-- Теперь мне не так больно, как раньше, – со вздохом продолжала она. – Я даже допускаю мысль, что у них с Коннором что-то было. Может, она увлеклась им, он не смог ее оттолкнуть, дать понять, что ничего не будет. Она же не принимает отказов. А он любил ее как сестру. Почему только мне ничего не сказал?
-- Я тоже не сказал бы, – пожал плечами Эдвард, устроившись рядом с женой. Кетрин теперь носила просторные сарафаны и длинные кофточки, чтоб скрыть довольно большой живот. Следовать моде и выставлять свою беременность напоказ ей не хотелось.
Девушка повернула голову к мужу и вопросительно изогнула бровь:
-- Мужская солидарность?
-- Нет, здравый смысл, – усмехнулся муж. – Сама подумай, он любил тебя, хотел на тебе жениться, а тут Амелия со своими фантазиями. Чего бы он добился, рассказав тебе о ее поведении? Ты бы встала на сторону сестры, я тебя знаю.
-- Что? – возмутилась Кетрин, но Эдвард поспешил пояснить свои слова.
-- Ты бы стала сомневаться, стоит ли тебе выходить за Коннора. Ведь Амелии это было бы неприятно. Может, она и злилась на тебя из-за него.
Кетрин задумалась. Муж отвлекся от разговора, опустив лицо к ее шее и наслаждаясь моментом близости, когда они были одни, могли просто болтать, сидеть в обнимку, целоваться.
-- Ты говорил, что в ее вещах не нашлось ничего, что указало бы на того мужчину, от которого она забеременела, – неожиданно отвлекла мужа от сладких грез Кетрин. – Что были только наши фото, моя семья и Коннор.
Эдвард нахмурился.
-- Куда ты клонишь? Что твой бывший муж сделал твоей младшей сестренке ребенка? – мрачно спросил он.
-- Теперь это не звучит так дико, – ответила Кетрин глухо. – Это кажется наиболее вероятным.
-- Давай не будем об этом, – попросил Эдвард, взял жену за подбородок и развернул ее лицо к себе. – Выброси эти глупости из головы. Я уже жалею, что начал этот разговор. Вон куда тебя занесло. Фантазерка.
Он сурово покачал головой, потом приблизился и поцеловал девушку. Кетрин обняла его за шею и ответила на поцелуй. Муж очень быстро заставил ее забыть свои подозрения и вообще все, что не касалось их двоих. С каждым днем он все больше преуспевал в этом и вместо того, чтоб наскучить, становился все более желанным. Кетрин теперь хватало одного его хитроватого многозначительного взгляда, чтоб покрыться мурашками и зардеться, как школьнице.
На один вечер Эдвард сумел отвлечь жену от неприятных подозрений, но Кетрин время от времени возвращалась к ним и искала информацию. Девушка очень хотела найти опровержение своим догадкам, узнать, что Коннор был для Амелии просто другом. Анна помогала ей, не догадываясь, что именно ищет невестка. Кетрин получила в свое распоряжение старые альбомы с фотографиями, коробки с вещами бывшего мужа, которые со временем убрали подальше с глаз. В старой комнате Коннора остались только те вещи, которыми он пользовался в последние дни жизни. Кетрин все это знала, потому что сама помогала Донованам справиться с утратой. Ей тоже трудно было жить с ними и видеть каждый день то, что напоминало об утраченном счастье. Теперь та боль утихла, и она смогла опять погрузиться в воспоминания.
Эдвард не был рад занятиям жены, и если бы она не оставалась спокойной и беззаботной, непременно запретил бы ей эти поиски истины. Кетрин уверяла его, что просто хочет чем-то заполнить появившееся свободное время. Что неизвестность тяготит ее гораздо больше, чем самая горькая правда о бывшем муже. Оказалось, опасения Эдварда были не напрасны. Кетрин нашла, что искала, и огорчилась сильнее, чем думала.
В вещах, которые сразу после свадьбы были убраны из комнаты Коннора, девушка обнаружила старый ежедневник, куда бывший муж записывал важные встречи и прочие заметки. Это был тот год, когда мужчина сделал ей предложение. Это событие было отмечено в тетради, просто короткая запись: «Кетрин. Предложение». Рядом адрес ювелирного магазина, стоимость кольца. Сухие факты. Коннор записывал то, что считал важным, о чем не хотел забыть. Среди таких событий были частые встречи с кем-то под именем «А». Кетрин не трудно было догадаться, кто был этот человек. Если бы Коннор хотел просто пообщаться с Амелией, не назначал бы встреч, он видел ее в доме будущей жены. Вряд ли во время встреч они обсуждали предстоящую свадьбу. Окончательно сомнения развеяла фотография. Возможно, одна единственная из сохранившихся. Она была спрятана в обложке ежедневника и случайно выпала, когда девушка в сотый раз перечитывала записи бывшего мужа. На фото Амелия и Коннор стояли в обнимку, девушка целовала мужчину в щеку и, судя по всему, фотографировала их с вытянутой руки. Очень типично для Амелии, но не для Коннора. У Кетрин не осталось сомнений. Счастливые глаза сестры, знакомое выражение лица бывшего мужа. Явно не дружеские объятия. И все это в то время как она сама была такой же счастливой и так же обнимала его, только не тайком.
Кетрин оставила дальнейшие поиски и несколько дней провела в постели. Эдвард и Донованы настояли на визите доктора. Девушка согласилась и поддалась на уговоры мужа забыть эту историю и сосредоточиться на своей беременности. Весна подходила к концу. Кетрин готовилась к родам. Узнав, что дочь будет рожать в Ирландии, к Донованам приехала Мэри. Джон не был против ее желания быть рядом с дочерью в такое время. Мысль, что он станет дедом, смягчила его.
Счастливое событие случилось в первый день лета. Уилкинсонов стало трое, счастливый папа, радостная мама и беззаботный крохотный сынишка. Мэри и Анна не отходили от Кетрин, помогали ей в больнице и потом дома. В то время как Вэл и Эдвард праздновали, пробуя старинный виски из запасов хозяина дома. Казалось, ничто не могло омрачить жизнь людей, собравшихся в гостеприимном ирландском доме, что горести навсегда остались в прошлом.